Эксперт по убийствам

Апсон Николь

Кто-то резко постучал в дверь, и Ронни пошла открывать.

— Арчи, дорогой! — Она впустила инспектора в комнату. — А сегодня ты тоже куда-нибудь едешь? Если у тебя войдут в привычку эти железнодорожные поездки, тебе, наверное, стоит купить сезонный проездной билет.

Джозефина с облегчением заметила, что гнев Арчи испарился — детектив выглядел совершенно спокойным.

— Какие-нибудь новости о Марте? — сразу же спросила Лидия.

— Боюсь, нет. — Он кивком согласился на предложенную чашку чая. — Мне очень жаль, Лидия, и я знаю, что мой профессиональный

долг найти ее не идет ни в какое сравнение с вашим желанием узнать, что с ней сейчас происходит. Обещаю, что, как только узнаю хоть что-нибудь, я вам сообщу. Что касается тебя, Джозефина, — Пенроуз бросил на нее странный взгляд, но в уголках его губ притаилась улыбка, — я в конце концов решил тебя не арестовывать. — Арчи сделал глоток чая и продолжал уже более серьезным тоном: — Мы проверили историю болезни Марты в психиатрической лечебнице: то, что она рассказала Джозефине, правда. И я могу добавить еще кое-что. — Он посмотрел на Лидию.

— Продолжай, Арчи, — кивнула актриса. — Обо мне не волнуйся.

— Мне удалось поговорить с женщиной, которая в те времена была начинающей медсестрой, и она прекрасно помнит Марту. Похоже, у той была тяжелейшая депрессия, и медсестра без прикрас описала мне, как жестоко к ней относился медперсонал. После того как родилась Элспет, Марта не раз пыталась покончить с собой, но потом, смирившись, отдалась на волю судьбы.

— Даже представить не могу, как она все это перенесла, — вздохнула Джозефина.

— Но это еще не все. Причина, по которой эта женщина так хорошо запомнила Марту, кроется в том, что случилось через несколько недель после рождения Элспет — когда у Марты отбирали девочку. Забрать ребенка пришел ее муж, и он привел с собой мальчика лет пяти-шести. Марта ни за что не хотела отдавать дочку и в отчаянии прижимала ее к себе, но ее сопротивление, разумеется, было без толку. Когда ее муж — Винтнер — взял девочку на руки, он повернулся к мальчику и велел ему передать матери подарок. Мальчик подошел к Марте и, когда она наклонилась к нему, плюнул ей в лицо. А медсестры стояли рядом и безмолвно за этим наблюдали. Женщина, с которой я разговаривал, сказала, что на следующий же день уволилась из больницы — не в силах переносить такую жестокость.

На Лидии не было лица, и даже Ронни и Леттис, пораженные, не могли проронить ни слова.

— Ты уже говорил с Рейфом Винтнером? — наконец спросила Джозефина. — Похоже, в этой истории каждый участник — жертва. Вселить в ребенка такую ненависть в столь раннем возрасте — конечно же, впоследствии это на нем отразилось.

— Вы и представить себе не можете, во что эта ненависть вылилась с годами. Я поговорил с ним совсем немного — он еще в больнице и после удара головой довольно слаб, — но думаю, таких, как Рейф, просто не встречал: парень не испытывает ни капли раскаяния. И что ничуть меня не удивляет, во всем обвиняет мать.

— Но ему ведь это не сойдет с рук, верно?! — негодующе воскликнула Джозефина.

— О нет, хотя бы уже потому, что, даже пытаясь свалить всю ответственность на Марту, он не мог удержаться и не похвастаться, как ловко ему удалось совершить все

свои преступления. Рейф — лучший обвинитель самому себе: он очень хотел, чтобы я по достоинству оценил то, как были обставлены оба убийства. Знаете, для меня это самое жуткое — ведь преступления были тщательно продуманы, так чтобы посильнее оскорбить жертв.

— В поезде были куклы Винтнера? — спросила Джозефина.

— Мы узнаем это, когда сможем допросить его как следует, но я уверен, что куклы — его. Из того, что мы теперь знаем, понятно, что кукла с поломанной рукой и обручальным кольцом — явный намек на неверность Марты. Ирис — намек на Артура. Кстати, и выбор никотина при убийстве Обри тоже не случаен: им ведь пользуются садовники.

— А запертая дверь? — спросила Лидия, и Арчи представил, как перед ее глазами все еще стоит ужасная сцена в кабинете Обри.

— Я пока точно не знаю, почему так случилось, но, чтобы в тот вечер забраться в кабинет Обри и оставить у него на столе кинжал, Винтнер, несомненно, воспользовался мостиком между двумя театрами. Вероятно, он ожидал, что в комнате никого не будет: после отравления никотином мало кому удалось бы подняться по ступеням, и у Рейфа, наверное, глаза на лоб вылезли, когда он увидел Обри — не важно живого или мертвого. Возможно, его охватила паника, и он машинально запер дверь. Но что бы там ни произошло, мы доберемся до сути.

— А у вас будет достаточно доказательств его вины? — с тревогой в голосе спросила Лидия.

— Доказательств у нас немало; к тому же адвокат Обри зарегистрировал признание Уолтера, и это будет нам важным подспорьем. — Пенроуз повернулся к Джозефине и посмотрел на нее с некоторой опаской: — Но рисковать не хотелось бы: боюсь, тебе придется давать против него показания.

— Выступать в суде против одного из Винтнеров — уже несчастье, но против двух — просто катастрофа.

Джозефина произнесла это шутя, но на самом деле мысль о еще одном судебном процессе вселяла в нее ужас. Если Рейфа осудят, на сей раз она действительно пошлет человека на смерть.

Арчи посмотрел на часы:

— Извините, я должен идти — Билл ждет меня в участке. Ты меня проводишь?

Джозефина кивнула:

— Я, пожалуй, прогуляюсь с тобой. Свежий воздух мне сейчас не повредит.

Джозефина и Арчи пошли по направлению к Уайтхоллу, в то время как автомобиль за автомобилем огибали Трафальгарскую площадь, а продавцы газет один за другим высыпали на площадь в надежде на новый приток покупателей в час ленча.

— Когда подробности нашего расследования появятся в печати, они будут просто на седьмом небе, — кивнул на продавцов Арчи. — Надеюсь только, что нам удастся найти Марту до того, как ее история достигнет первых страниц газет. Кстати, мы с Биллом идем сегодня в Сомерсет-Хаус. Обри звонил туда в пятницу и договорился о визите. Я не совсем уверен, но предполагаю, что он собирался узнать там, кто была мать Элспет. Если б только он сделал это раньше.

Джозефина снова подумала о том, что все могло повернуться иначе для Марты и для Элспет.