Эксперт
Шрифт:
Я поблагодарил её и уснул.
Вообще-то, после эпизода с перестрелкой в сон клонило часто, но спалось плохо. У меня периодически от боли разрывалась голова, шумело в ушах, перед глазами временами возникало какое-то мельтешение, я часто просыпался ночью и долго не мог заснуть. Зато днём частенько наползала сонливость. Кроме того, я стал плохо соображать. Временами начинала кружиться голова и даже уплывало сознание.
Ближе к вечеру заявился шеф и бесцеремонно разбудил меня. Сначала он в очередной раз пытался вызнать, что ещё говорил Первый администратор во время нашего разговора с глазу на глаз. Вот ведь человек (это я шефа имею в виду), ещё же тогда сказал ему, что рассказать не могу и не буду, разве только с разрешения самого Первого или в его присутствии. И вот опять. Скиннер, вероятно, решил воспользоваться моим ослабленным, болезненным состоянием и вытянуть информацию.
Когда
Человек, которого я прежде знал под именем капитана Кивза, не только остался жив, но и вообще не пострадал. Оказывается, мы его всё-таки вытащили. Более того, он даже царапины не получил. Применил заранее подготовленный фокус: прилепил себе на затылок имитацию пулевого ранения, упал на тротуар, раздавил пузырь с искусственной кровью и прикинулся мёртвым. Естественно, он рисковал. Наши преследователи вполне могли сделать контрольный выстрел в голову. Если кому-то непонятно, как я не распознал такого простого приёма, ничего не могу сказать в своё оправдание. Разве что вспомню крайнюю спешку, опасность словить пулю и подспудное удовольствие оттого, что Кивза убили. Если честно, я терпеть его не мог и тогда даже рассчитывал, что агент Кивз, которого мы вытащили, будет хотя бы благодарен. Дальнейшие события избавили от такой иллюзии.
Как это ни удивительно, мой напарник тоже не погиб. Остался жив, но, в отличие от Кивза, попал к хирургам. Его вместе с оторванной рукой вовремя подобрали и доставили в Центральный госпиталь. Руку прирастили, всё остальное тоже починили и вылечили. Забегая вперёд, скажу, что дней через тридцать Пит Дэт как ни в чём не бывало сверкал своей аугментацией в кабинете шефа.
Потом пришла Лин. Она долго ругала меня за неаккуратность и безалаберность, чуть было не закончившуюся печально для нас обоих. Я не стал оправдываться, да и поговорить нам всё равно не дали: пришли парамедики и выгнали мою девушку. Какое дело было у неё в том же самом месте, что и наша секретная операция, Лин объяснять не торопилась. А я так и не спросил, тем более что воспоминания о той операции остались какие-то сумбурные, отрывочные и крайне неприятные.
4. Наша амбулатория
Наша амбулатория представляла собой некий гибрид амбулатории, профилактория и мини-стационара на полтора десятка коек. Все кровати располагались в изолированных помещениях, которые я называл палатами, а остальные – боксами. Всем этим хозяйством мудро управляли три врача, две очаровательные медсестры и два парамедика, тоже девушки, мускулистые и стильные. Возглавляла амбулаторию доктор Молли Золгрек. Вторым врачом считался появившийся у нас недавно доктор Кен Джалт, третьим врачом значилась доктор Бри Ларг. Собственно, это была мини-клиника, в состав которой входили лечебные палаты, пост дежурной медсестры, процедурная, перевязочная, кабинеты заведующего и других врачей. Там же находились буфет, холл для отдыха, комнаты для среднего и младшего медицинского персонала, подсобки и ещё какие-то помещения, значения которых я вначале не знал. Всё это занимало целый этаж в нашем небоскрёбе, где располагались рабочие офисы Администрации домена, а выше, ближе к крыше, – жилые апартаменты сотрудников этой самой Администрации.
Периодически я попадал сюда на лечение, и время моего пребывания тут определялось характером и тяжестью полученных повреждений.
В последний раз, в прошлом году, я проторчал тут две недели, о чём вспоминал без всякого удовольствия. После моей эвакуации со Свободной территории потребовалось хорошее лечение. А за два месяца до этого я провёл здесь всего несколько дней, о чём даже думать не хотел. Слишком свежи были воспоминания, как нас с Лин чуть не поубивали в прошлом году в одной весёлой кафешке под названием «Бутылка воды». Мы там развлекались в обеденный перерыв, пока на нас жёстко не наехал какой-то псих… Короче говоря, испортили место. Я потом даже слышал, что это заведение пользуется исключительно скверной репутацией. Болтали, что там самый настоящий ад на земле. Поговаривали, будто оттуда открывается портал в низшие миры, и проклятые души проникают оттуда в наш мир. В последнее мы, конечно, не верили, но нам с тех пор и в голову не приходило проводить там конфиденциальные беседы и спокойно отдыхать.
Прошлый год был незабываемым временем. Именно тогда я познакомился с настоящим волшебством. Правда, оно не имело ничего общего с магией, сказочными предметами и заклинаниями, которые
В те времена у нас царила напряжённая обстановка. Городская Администрация вдруг решила, что нам слишком жирно иметь такое лечебное подразделение только для себя. Пока они собирались что-то предпринять, на Город насели какие-то банды, и стало не до того. Шефу удалось отстоять нашу амбулаторию и стационар, более того, начальник выбил ещё одну штатную единицу для легендарного доктора Джалта, классного хирурга-аугментатора, несправедливо обвинённого во врачебной ошибке, лишённого лицензии и длительное время вынужденного работать на Свободной территории. С прошлого месяца доктор Джалт числился у нас официально, а до того считался привлечённым специалистом.
Короче, всё было бы хорошо, если бы не одно «но». Джалт оказался не только хорошим доктором, но и очень обаятельным человеком. Он быстро стал всеобщим любимцем, особенно среди женщин, которые его просто обожали. Правда, было непонятно, как он умудрялся сохранять профессиональную дистанцию. С начальством он, естественно, общался как нельзя лучше, и я, честно говоря, удивлялся, как он сам ещё не перешёл в категорию начальства.
Мне не разрешали ни читать, ни долго на что-нибудь смотреть, ни лазить по Сети. Врачи почему-то решили, что это вредно для моего пострадавшего мозга и надо восстанавливаться медицинскими способами. Два раза в день мне на голову надевали какую-то штуку, и я почти сразу засыпал. После таких процедур мне действительно становилось гораздо лучше. На вопрос: «Что это?» – последовал ответ: «Волновой сон». Я так и не понял, как действует этот сон. Тем не менее он сработал: исчезли головные боли, пропало мельтешение в глазах, отступила бессонница и начал проясняться разум.
Пока я тут лежал и меня интенсивно лечили от ранений, ушибов и контузий, невольно стал свидетелем и даже участником полукриминальной медицинской трагедии, развернувшейся буквально на моих глазах. В соседнем герметичном боксе, отделённом от моего прозрачной перегородкой, лежал мой приятель, Руз Ускан, парень с большим опытом работы. Он был модератором из бригады, параллельной бригаде Лин, поэтому иногда они с Лин подменяли друг друга. Его девушка, маленькая тихая брюнетка, работала официанткой в нашем конференц-кафе: просторном помещении на том же этаже, что и офис, где имелось всё необходимое для перекусов. Парень тоже лечился, но по иной причине. У него долгое время сохранялась вялотекущая язва кишечника. Но вдруг ни с того ни с сего Руз начал худеть. Сначала он потерял килограммов пять веса, потом – ещё столько же. А затем его буквально стало раздувать: живот выпирал из-под рубашки как воздушный шар. Но самым неприятным было то, что у него начала подниматься температура и он стал терять сознание. Его врач, а лечила его доктор Ларг, говорила, что это плохой симптом, и советовала срочно ложиться на операцию. Позднее выяснилось, что Руз болел птичьей корью, а операция в этой ситуации противопоказана. Требовалось как можно скорее побороть инфекцию.
К тому моменту меня уже отключили от катетеров и перевели в категорию ходячих. На тело нацепили всякие штуки для тренировки мышц, я мог самостоятельно посещать туалет и старался больше двигаться. Во время таких путешествий я с интересом изучал то, что раньше скрывалось от взора. Пока ещё приходилось тяжеловато, и временами я хватался за стены. Всё болело. Несмотря на употребление анальгетиков и транквилизаторов, я постоянно мучился кошмарами. Вдруг приснилось, будто лежу с птичьей корью в каком-то незнакомом госпитале, а врачи говорят, что Лин заразилась от меня и скоро умрёт. Вот я и решил, пока не поздно, сделать ей предложение. Только пришла не Лин, а Мэй, и я почему-то сделал предложение ей, а она согласилась. Ту-то я и проснулся.
В соседнем боксе ярко горел свет и толпились люди. Так я узнал, что Руз Ускан умер. Это показалось мне странным. Птичьей корью время от времени кто-то заболевал, но врачи давно научились лечить эту дрянь. Я поговорил с Мэй и с Лин. Девушкам это тоже очень не понравилось. Тогда мы устроили заговор. Мэй стянула ключи от кабинета лечащего врача, я туда пролез и, используя админский доступ Лин, скачал информацию с аккаунта доктора Ларг. При помощи Мэй мы разобрались, что моего друга лечили правильно, но от другой болезни. У него была никакая не птичья корь, а прободение язвы. Анализ на птичью корь был положителен лишь потому, что Руз недавно переболел бессимптомно. Столь грубую ошибку трудно было объяснить, и мы донесли информацию до руководства.