Экспорт революции. Ющенко, Саакашвили...
Шрифт:
П.Малиновский преувеличивает роль личности Януковича, ибо на этих выборах вообще голосовали не за людей, а за определенные имиджи. А имиджи создаются. Имидж Януковича был вполне разумным и отвечал установкам половины (а скорее всего и большинства) населения Украины. Вот заголовки газетных сообщений в ходе предвыборной кампании в октябре. 1 октября: «Янукович говорит о новой долгосрочной модели экономического развития». 4 октября: «Виктор Янукович выступает против вступления Украины в НАТО», а в ответ: «Украину необходимо принять в НАТО. Такое заявление сделал первый заместитель министра обороны Соединенных Штатов Пол Вулфовиц во время выступления в Варшавском университете» (6
Смысл этих заголовков ясен, и половина украинцев этот смысл поддерживала. Но на время с помощью методов манипуляции сознанием у другой половины была создана иррациональная ненависть к «настоящим советским людям», то есть к главным чертам этого имиджа (а значит, и к установкам первой половины украинцев). А какого конкретно человека сделали бы носителем того имиджа, который был предложен кандидату «партии власти», не слишком существенно (хотя накопление неблагоприятных деталей и могло сыграть роль при равновесии сил, но в данном случае равновесия не было – на «Украинском фронте» США накопили подавляющее превосходство в живой силе и технике).
Размежевание избирателей произошло уже по языку, что само по себе указывает на символический, а не рациональный характер противостояния. Как пишут, «на Майдане совсем не было выступлений на русском языке, за исключением нескольких приезжих, включая Немцова и боксера Кличко… А вот на митинге сторонников Януковича, проходившем на вокзальной площади, как и на съезде в Северодонецке, звучал только русский язык. И это в свою очередь тоже очень символично, так как Янукович, хотел он того или нет, стал кандидатом Украины, настроенной на союз с Россией».
При этом противостояние достигло такого напряжения, что «оранжевые» привлекли к себе и значительную долю русскоязычного населения. Д.Якушев пишет: «об истинном отношении оранжевых к русскому языку, на котором большинство из них, во всяком случае в Киеве, само разговаривает: мы имеем странный феномен русскоязычного украинского национализма, агрессивно настроенного по отношению к русскому языку».
Вот как он описывает свои впечатления о характере национализма на Украине во время выборов: “Отправляясь на Украину, я, конечно, знал, что националисты поддерживают Ющенко, но я наивно считал, что националисты – это только часть его команды, что большинство людей выходят на улицы протестовать против режима Кучмы и вовсе не являются идейными националистами. Увы, я сильно ошибся. Оранжевые буквально пропитаны национализмом. Я общался с десятками людей на Майдане на предмет их отношения к бандеровцам и не нашел ни одного, кто бы осудил их и назвал фашистами. Русскоязычные киевляне, не говоря уже о «западенцах», упорно доказывали мне, что бандеровцы – это украинские национальные герои. Стотысячный Майдан на ура принял исполнение группой «Плач Иеремии» известной бандеровской песни. Для собравшихся здесь это оказалось вполне в порядке вещей. При этом эти люди вовсе не были миролюбивы и дружелюбны, как об этом говорят во многих СМИ. Здесь, на Майдане от киевской интеллигенции и передового студенчества я услышал весь стандартный набор русофобии, мол, у москалей в генах шовинизм и рабство, а они, украинцы, свободолюбивая, спокойная европейская нация»185.
Этому национализму интеллектуальные команды Януковича и других умеренных кандидатов ничего не смогли противопоставить ни в рациональной, ни в символической сфере. И дело здесь не в каких-то упущениях или частных ошибках. Переломить психоз можно было только предложив проект национального и цивилизационного масштаба, который вызвал бы столь же сильную эмоциональную
Такого проекта и такого языка не было.
Опыт всех уже совершенных «оранжевых» революций показал, что их ненасильственный характер является условностью. Ненасильственные действия создают общий фон и на первой стадии вызывают симпатии населения и привлекают массовых участников. Но уже на предварительном этапе подготовки революции в ней создается «жесткая» военизированная группа, которая в решающий момент должна совершать насильственные действия (с оружием или без оружия в зависимости от обстоятельств).
Такой «взрыв народного гнева» не просто предусмотрен в сценарии спектакля, он в нем необходим как ритуал, как кульминация «праздника угнетенных». Уход Шеварднадзе был предрешен и оговорен заранее, но он должен был произойти как акт прямого свержения (тирана, прогнившей власти, коррумпированного правителя и т.п.). Группа беззаветных и отважных молодых людей должна была ворваться в здание парламента Грузии, разбросать бумаги, разбить графин, а окруженный охраной испуганный Шеварднадзе должен был бежать через черный ход. Вот тогда революция свершилась.
Сопротивляется ли в этот момент охрана (Бастилии, парламента или Центральной избирательной комиссии), или она стреляет в воздух и разбегается, позволив революционерам даже слегка помять пару сержантов или младших офицеров, – определяется на предварительных переговорах или обменах знаками. Ни в Сербии, ни на Украине, ни даже в Киргизии пока что сбоев не было, и спектакль «штурма Бастилии» обходился без жертв186.
Военизированные группировки в составе «бархатной» толпы, размахивающей розами, тюльпанами или оранжевыми ленточками, совершенно необходимы и для того, чтобы организовать эту толпу, строго направлять ее лишь на предусмотренные (и чаще всего уговоренные с властью) действия, поддерживать дисциплину, блокировать спонтанные попытки противодействия от разрозненных представителей правоохранительных органов. Кроме того, именно эти организованные боевики обычно берут на себя эскалацию ненасильственных действий и «заражают» ими толпу. Сами по себе граждане, симпатизирующие революционерам, на первых порах морально не готовы к тому, чтобы общее недовольство властью превращать в действия против конкретных людей, эту власть представляющих.
Дж. Шарп в своем руководстве рекомендует в числе ненасильственных действий и такие, которые явно являются противозаконными. Они, как правило, претят массовым участникам протестов, еще не перешедшим некоторые культурные барьеры. Для совершения таких действий нужны группы «активистов», в том числе организованные по военному типу. Вот примеры таких действий (в нумерации Шарпа):
27. Установка новых уличных знаков и названий
30. Грубые жесты
31. “Преследование по пятам” официальных лиц
32. Насмешки над официальными лицами
52. Молчание
54. Разворачивание спиной
55. Социальный бойкот
56. Выборочный социальный бойкот
57. Отказ от исполнения супружеских обязанностей (“по Лисистрате”)
58. Отказ от общения
93. “Черные списки” торговцев
130. Снятие знаков собственности и уличной разметки
140. Укрывание, побеги и изготовление фальшивых документов
148. Мятеж
158. Самоотдача во власть стихии (самосожжение, утопление и т.п.)