Экспресс 'Рудный шар'

Пирс Хэйфорд

В результате череды событий, которые ввиду их малозначительности недостойны того, чтобы о них распространяться, Изабель, Джин Цей и я стали гордыми родителями восхитительной шестилетней девчушки, которая, как ни печально, временно вынуждена обитать на Земле.

Иногда мы приходим втроем в "Кафе де Монд" и обсуждаем, помимо прочего, кто из нас отправится в следующий раз на Землю, навестить Валери-Франс.

Меня позвал сигнал телефона на руке.

– Одни из моих жуликов-боссов, - сказал я, ставя пустую рюмку. Волосатый толстяк с очаровательным

характером.

Требует меня к себе. Он так глотал слова, что я даже не мог определить, на каком языке он ко мне обращается.

Речь судьи Дейвиса Александера звучала столь же бессвязно, как и раньше. На его заросшей физиономии клубилась не просто ярость, а какое-то еще более сильное чувство, для которого я не мог подобрать определения.

– Уайт!
– прокаркал он, захлопнув дверь и задернув шторы, чего никогда прежде не делал.
– Давай сюда свой наручный телефон.

– Отдать вам телефон?

– Живее!
– Вращая в волосатых руках безобидный прибор, он поглядывал на него, словно на готовую взорваться бомбу с часовым механизмом.
– Это чтобы быть уверенным, что нас никто не подслушивает.
– Сунув часы в карман, он поманил меня к себе и заставил подойти совсем близко, после чего сгреб мясистой лапищей за шею и ткнулся толстыми губами мне в левое ухо. Я отпрянул, опаленный его горячечным дыханием. Неужели он окончательно свихнулся?

– Уайт, - яростно зашептал он, - если ты выболтаешь хоть словечко о том, что сейчас услышишь, я тебя прикончу!

Тебе понятно?
– Его неправдоподобно сильная рука стиснула мое горло.

– Отпустите!
– взмолился я.
– Или вы решили прикончить меня раньше времени?

Его хватка не ослабла, а только усилилась.

– Дело в моем племяннике Хутене. Он хочет меня убить.

– Хутен хочет вас убить? Значит, он просто решил не отставать от остальных.
– Я собрался с силами, оттолкнул его и восстановил между нами брешь в несколько сантиметров шириной.
– Вы хотите сказать, что родной племянничек возжелал вашей смерти только потому, что вы его уволили? Меня вы увольняли уже десять раз - и все еще живы.

– Я серьезно, Уайт. Ты обязан меня спасти!

– От Хутена? Вы забыли, кто я? Простой брокер, а не телохранитель.

– Неважно. Ты единственный, кому я доверяю.

– Тогда почему бы вам не перестать меня душить и не рассказать толком, в чем дело?

Из его маловразумительных выкриков, перемежаемых угрозами и приступами жалости к самому себе, я кое-как извлек сущность печальной истории судьи Дейвиса Александера.

Много лет назад в результате успешной реализации одного из своих прибыльных замыслов сомнительной законности директор компании "Хартман, Бемис Чупетт" открыл шифрованный банковский счет в Лихтенштейне, крохотном европейском государстве, существующем, в основном, за счет обслуживания клиентов с этическими принципами судьи Дейвиса Александера. Со временем счет раздулся, а паранойя его владельца приобрела клинический характер.

Он перевел шифрованный счет в наличность: золотые слитки

и акции на предъявителя. Затем запихал все это в сейф, способный выдержать термоядерный взрыв, и поместил его в банковское подземелье (две тысячи метров под Альпами) в том же самом Лихтенштейне.

– И вот теперь, - жалобно взвыл Дейвис Александер, - этот проклятый Хутен, моя плоть и кровь, отправился на Землю, чтобы присвоить все, что я имею. Он меня погубит, Уайт!

Я окончательно высвободил шею из этих воистину питоньих колец и холодно воззрился на него.

– То есть весь этот тарарам только из-за того, что вы возомнили, будто Хутен намерен украсть ваши денежки? Из швейцарского банка, да еще с двухкилометровой глубины?

Вам нужен не телохранитель, а санитар.

Обиженный взгляд судьи Дейвиса Александера был лишь слабым подобием недавней грозы во взгляде:

– Ты не понимаешь, Уайт. Это не обычный банковский сейф, требующий каких-либо документов, а сейф на предъявителя.

– На предъявителя?

– Как акция. Любой, кто явится с кодовой карточкой к сейфу, считается его законным владельцем. Вопросов там не задают.

– Хутен завладел карточкой?

– Он ее украл! Вот она - человеческая неблагодарность!

– Откуда у вас уверенность, что это именно Хутен?

– Замок сейфа реагирует только на два отпечатка большого пальца: мой и Хутена. Слышишь, идиот, мой и Хутена!

Увольняя его, я был так расстроен, что забыл аннулировать авторизацию.

Я почесал подбородок.

– Значит, он летит на Землю с вашей кодовой карточкой.

Все, что ему требуется, это явиться в банк, сунуть карточку в соответствующую щелку и уйти, посвистывая, с вашими денежками...

Мне хватило немного времени, чтобы понять, что за чувство, помимо рудиментарной злобы, написано на его заросшей физиономии: то был просто животный страх.

– Чего же вы хотите от меня?
– спросил я наконец.

– Как чего? Мчись на Землю и окажись у банковского сейфа раньше него, дубина! Что еще тут можно поделать?

– Значит, существует еще одна карточка? С ее помощью я открою сейф?

– Да, вторую я на всякий случай прятал дома.

– Мудрая предосторожность.
– Я взвесил его слова. Наша дочь Валери-Франс находилась на Земле, в особом интернате, он же школа и лечебный центр для немногих детей с Пояса, страдающих синдромом Кеслера несмотря на гравитационные пилюли, которые начинают принимать все дети, расставшись с синтезированным на "родильной скале"

земным тяготением. Если Валли не хочется походить на судью Дейвиса Александера, ей придется оставаться на Земле до восемнадцати-девятнадцати лет, когда окончательно стабилизируется ее рост. Со времени нашего последнего свидания минуло уже 11 месяцев.

– Хотите, чтобы я отправился в Лихтенштейн?

– Да.

Лихтенштейн граничит с Швейцарией, где живет моя Валери-Франс.

– Почему бы вам не сделать это самому? Вы порождаете еще одного человека, знакомого с тайной сейфа на предъявителя.