Экспроприатор
Шрифт:
Прям мгновенно. Потому что игра становится очень опасной. Ерохин сказал Андрею не лезть, Ерохин просек, что у Казакова ко мне уже не профессиональный интерес. Как именно он это понял сейчас ясно как день — меня пробивали, а он знал, кому накинуть, чтобы Владу выдали то, где меня связать с Ерохиным сложно. И про Андрея вот позаботился, тем самым мне дана негласная команда, что неважно как, но ухвати Казакова, я тебя полностью обезопасил. Не от самого Казакова, но это уже только твои проблемы.
А дальше случился полный и
«Не контактировать со мной»
Этой смс тоже нет.
И тут я поняла понимать действительный масштаб катастрофы. Ерохин опасается, что Влад сможет связать меня с ним. Он на Андрея надавил, чтобы тот не явился и не сдал меня Казакову. Ерохин мне сообщения стирает удаленно, тоже во избежание любого момента, что Влад хоть как-то узнает о нашей с ним связи.
Мне стало дурно. Если бы не сидела, определено бы упала.
Я только сейчас поняла, кто у меня за спиной. Политгандон, как красиво выразился Андрюша. При какой же власти и силе, при каком же интересе Ерохина к Казакову, которого он нагнуть вообще не может, учитывая даже такие свои возможности. И это пугало больше всего — кто такой тогда Казаков? Кто он? Что сам Ерохин вот так ведет игру?.. Господи.
Светкина квартира… Я планировала закрыть ипотеку и подарить ее этой дуре на ее день рождения. Почти закрыла, там пара платежей оставалась… И Андрей сказал, что заберет ее…
Андрей на фоне этих двух уродов вообще казался милахой. Но как же укусил, падла…
Потерять кровно заработанные два миллиона это чувство такое просто невыразимое. Не потерять. Нет. Когда их отнимает тварь, за которой ты была замужем. Ладно бы бедный родственник, а то при его деньгах она ему нахер не сдалась, он просто из принципа, из-за своей бабской натуры. Сказал же, что отнимет все, если не приползу на коленях. На коленях.
Ерохин тоже прозрачно намекнул о безрадостных перспективах и что если я откажусь, то охотно поставит меня коленно-локтевую.
И незабываемое «умоляй. На коленях» от Казакова.
И ладно бы минет сделать, тут можно было бы списать, что меня просто неистово хотят, но нет же. Просто для того, чтобы унизить. Все трое. На колени перед ними.
Да что же, блядь, не так с этими моими бедными коленями? Что у этих за бзик такой у всех, блять?! Больные уроды!
Меня затрясло, поднялась и на деревянных ногах вышла из ванной. В освещенный коридор, туда, где валялась моя куртка и клач. Ну хоть не разулась. Одевалась быстро, но движения были не верны. На него не смотрела. Он стоял в проеме кухни в паре метров и молчал.
Быстро направилась к выходу. Почти вышла, когда он меня перехватил. И руку, стремящуюся подарить ему пощечину, тоже перехватил. Сжал так, что не пошевелиться. Я дергалась, сдерживалась из последних сил, тщательно культивируя ненависть и злость, которые вот-вот сдали бы
Положил подбородок мне на макушку.
— Кто?
Очень-очень тихо. Без эмоций вообще.
— Ты. — Попыталась рявкнуть, вышло коряво.
— Пока в ванной была, тебе сообщение пришло, звук уведомления слышал. Телефон в руках стиснут до пиздеца. Сама на грани истерики. — Негромко и констатирующее. Ровно и невозмутимо. — Я спрашиваю — кто?
Он ведь сам может начать рыть. Он может. Он все может. Его Ерохин боится. Андрей боится Ерохина. Все всех боятся. Один психопат Казаков никого не боится, по ходу. А чего ему? Он же отбитый на всю голову. Такие и не боятся ничего. С головой же не дружат, поэтому их все боятся, а они никого.
Выдохнула. Опустила голову, глядя в бежевый ламинат. Ну, помянем прописную истину — врать нельзя. Вздрогнули.
— Семейные дрязги. Не обращай внимания. — Проронила тихо, ощущая почему-то странное тепло под кожей. Такое, пульсирующее. В такт его ровному дыханию, касающемуся волос
— Мужской пол или женский?
— Что?
— Та тварь, которая тебя так вывела.
С трудом сглотнула. Ну, если, допустим, вспомнить то, что Андрей баба рязанская, то вообще-то… Я смело сказала, что женский. Ход правильный, Казаков считал, что в семейный конфликт между женщинами лезть не стоит. Или хер знает. Что у него вообще там в голове. Он же больной.
Руки разжались, а мне вдруг стало холодно. Я растерянно сделала шаг вперед, вглубь коридора и обернулась. Он смотрел внимательно, так же как и всегда спокойно, без эмоций. Там с ним было на мгновение легче… Господи, да о чем я вообще!..
Мотнула головой сбивая глупые мысли, подхватила клатч и почти прошла мимо. Перехват за локоть и мои ноги предательски врастают в пол. Он не поворачивает ко мне головы, смотрит в проем кухонной двери. Я глядела в ровный хищный профиль. Такой спокойный. Он выглядит спокойным даже когда злится. Только пару раз накрывало и это было действительно очень страшно. Он знает, что ему срываться нельзя. Поэтому почти всегда спокоен.
И я знаю, что мне тоже нельзя.
Нельзя.
Совсем.
А слезы все-таки потекли.
Зло опустила голову, зажмурилась, сдерживаясь изо всех сил. Пытаясь это делать и почти получилось, почти все внутри перестало дрожать от натуги, почти под контроль.
Только если бы он не повернул меня к себе и не поднял пальцем за подбородок. Не открывала глаз. Я не видела, но почувствовала, как он медленно стал склоняться к моим твердо сжатым губам, очень медленно. Остановился. Чувствовала его теплое дыхание на коже. Сейчас если скажет что-то жесткое, меня просто порвет на куски и я действительно не знаю, чем все закончится.