Экспроприатор
Шрифт:
Орешек-то по зубам, но я уже прекрасно понимала, что намучиться мне придется, ох намучиться…
И Казаков не преминул это подтвердить — он вообще не шел на контакт. Не спрашивал, не уточнял, не реагировал как положено при разговоре — легким кивком или любым знаком мимики, как ответ и показатель, что человек с тобой в диалоге.
Нет. Он молча слушал все мои пояснения, глядя мне в глаза. Взгляд у него странный. Необычный. Не тяжелый и давящий, но какой-то…
Он смотрел мне в глаза абсолютно спокойно, почти не моргая. Этот его взгляд будто медленно втекал в голову, проникал в кровь, тяжестью разливался под кожей
Когда у меня возникла эта ассоциация, я испытала полную растерянность, потому что вот чем-чем, а неуверенностью в себе никогда не страдала. Это было очень-очень, просто, сука, очень странно. Сидит передо мной человек, которого я вообще впервые в жизни вижу. Он сидит, ничего не делает, не говорит даже, просто в глаза смотрит, а у меня голос тише становится, мягче, почти просительным, как будто я накосячила и меня сейчас за это наказывать будут. И я действительно именно так себя чувствовала. Знала, что это полный бред, но ничего не могла поделать. Это опутывало с ног до головы, липло к нутру, перелиновывало. Это пугало. Потому что Казаков совсем на меня не давил, он вообще никак не выражал эмоций, просто смотрел, а я чуть ли в поклоне перед ним биться хотела. Господи, что это за жесть… Нужно немедленно это прекращать. Для начала разорвать зрительный контакт.
Я быстро протянула ему стопку документов и он перевел на них взгляд, и у меня будто удавку с шеи сняли. Принял бумаги и я отметила еще одну странность — плавность движений. Которая парадоксально заявляла, да просто вопила о резкости. Это абсурдно звучит, но это именно так. Что-то подобное ощущаешь, когда смотришь на питона, или удава. Они тоже все такие плавные, пока не решат напасть. И тогда без шансов.
Я смотрела на его лицо, когда он читал документы, пыталась проанализировать и все отчётливее понимала, что мой вывод про орешек был поспешным.
Дело было вовсе не в его взгляде. Дело было в нем самом. Веяло от него чем-то таким. На это остро реагируют первобытные инстинкты, шепчущие быть очень осторожной. Он не часовая бомба, он не агрессивный хищник, он не хитрожопая и опасная тварь по типу Ерохина, он не из этих уверенных в своей власти самцов вроде Андрея. Нет. Им всем нужно пасть открыть, чтобы показать кто они. А ему достаточно взгляда, чтобы до тебя все дошло. И доходит. Входит и травит. Заставляет забыть кто ты и пригнуть голову.
Как вызвать желание доверять у человека, когда в его присутствии с собой справиться не можешь? Он сидел в моем офисе, просматривал бумаги, вообще не обращал на меня внимания, а у меня все крепло и крепло чувство… паники, что ли. Оно мешало думать, заполоняло мысли, заставляло забыть о задаче и советовало просто тихонечко сидеть и ждать, когда он соизволит уйти.
Что за дикость, блять. Я чего это тут херней страдаю? Мне нужно его в оборот взять любым способом, а я вместо составления плана действий сижу как тупое животное ориентированное только на свои инстинкты, чувства и эмоции. К херам это все. Немедленно.
Я сдержала желание нервозно прикусить губу, глядя на человека с которым не знала, как обращаться. Не доводилось мне таких встречать.
Боялась
И это я тоже тщательно давила. В голову ничего ценного не приходило и пока я сидела, подавляла себя и пыталась родить варианты установить с ним ВЗАИМОотношения, параллельно подмечала ряд ненужных деталей.
Природа одарила его приятной внешностью. Располагающей очень, притягательной, только это понимаешь не сразу. Его веяние затуманивает глаза, влияет как-то сразу на нутро, не дает место анализу. Он подавляет просто одним своим присутствием. И мне не хотелось предполагать, что именно происходит с человеком, когда Казаков разворачивает активные военные действия.
Я никогда не была эмпатом, как-то больше на практический анализ все опиралась. Анализ жестов, мимики, интонаций, они всегда дают очень много информации, подсказывают, что это за человек и с какой стороны к нему можно подойти. А здесь вообще ничего не было, ни жестов, ни мимики, ни интонаций. Зато было то, чего бы лучше не было, ибо заглушить рефлексы, наследованные далекими предками давалось гораздо сложнее.
Но когда он не смотрит, то замечаешь, что он очень приятен. Вот про таких можно сказать — милый. Когда спит. Зубами к стенке. Конкретно этот просто прекрасен когда хотя бы на тебя не смотрит, не то что спит. Баб наверно штабелями рядом валяется…
Диссонанс. Между внешними данными и тем как его воспринимаешь, причём второе полностью затмевает первое. Впервые такое вижу. Впервые так себя чувствую.
Говорят, человека по одежке встречают. Ага, да. Я тут даже внимания не обратила на нее. Хотя там тоже бывают важные подсказки.
Черный кашемировый свитер с V-образным вырезом, рукава чуть приподняты до середины предплечий. Ну, в принципе, можно сказать, что засучены — признак мужиков быстро раздражающихся если их отвлекают когда они заняты, типа лучше вообще не лезть если увлечен. Учтем.
Пальцы красивые, ровные и длинные. Ногти коротко и аккуратно подстрижены, кожа чистая. Кутикула и заусеницы на большом и указательном как будто темным налетом покрыты. Сомневаюсь что это неряшливость или он не заметил, скорее всего просто не отмылось. Грязной работы не боится. Где грязь, там тяжесть процесса, а из этого уже много выводов можно сделать. Так и запишем.
На правой руке часы, циферблата не было видно и я не могла разглядеть бренд. А интересно. Потому что ремешок из крокодиловой кожи. Но циферблат не ровно посередине кисти, слегка смещен вверх и в сторону лучевой кости. Правая рука, часы расположены только для своего удобства — пунктуальность. На левом запястье неожиданно, но витый золотой браслет. Не массивный и не широкий, без пафоса или вульгарности. Такой какой нужно. Вкус и знание меры, без загонов на своем внешнем виде. После Андрея прямо греет душу. Что-то меня не в ту степь понесло…
Он поднял на меня взгляд и очень быстро помог вернуться в напряженную вообще-то ситуацию.
— Полина Викторовна, предоставьте сейчас абсолютно все, что мне необходимо подписать. По поводу всего остального решаете со Спасским или Завьяловым. Ко мне обращаться только в случае крайней необходимости.
«Меня разрешается дергать когда вариантов уже никаких. В остальное время чтобы я не помнил о твоем существовании» — это очень ясно читалось в его глазах. И шло полной несовместимостью с моей задачей.