Экстаз
Шрифт:
Пришел он сюда не по собственному побуждению, а по приглашению Джереми Вулвертона, который таким образом хотел ввести Келла в круг своих друзей из Лиги адского огня, негласным главой которой Джереми являлся. Замысел его был самый благородный — лишний раз поддержать таким способом игорный клуб Келла, о чем неоднократно просила Рейвен.
Представление, шедшее на сцене, начиналось как ряд танцевальных номеров смелого эротического характера. Затем оно должно было превратиться в обычную оргию, ибо все многочисленные зрители-мужчины уже достаточно возбудились и начали
Келл отпил бренди из стоявшего перед ним бокала. Чуть скривив рот, он подумал, что еще некоторое время назад посмеялся бы, скажи ему кто-нибудь, что он будет не только сидеть в одной компании со Смельчаком Джереми и его аристократической братией, но и испытывать к ним нечто вроде дружеских чувств.
Что ж, во многом благодаря этим молодым щеголям, а также Люсиану Уиклиффу, герцогу Холфорду и, конечно, заботам Рейвен дела его клуба идут все лучше и лучше. Уж куда лучше, если его посетил и чуть ли не взял под свой патронаж сам принц-регент, который даже изволил сыграть в кости и выиграть небольшую сумму, чем остался очень доволен. После высочайшего посещения отбоя от клиентов просто не стало.
Так что с делами как будто бы все в порядке. Но с его брачным союзом все как раз наоборот.
Келл снова устремил взгляд на сцену, однако соблазнительные танцовщицы не привлекали его — ни тем, что делали на помосте, ни тем, что обещали потом.
Лишь одна женщина занимала сейчас его мысли, только ее лицо, ее вожделенное тело видел он перед собой, куда бы ни смотрел — на сцену, в бокал с бренди, на лица новых знакомых…
С той самой придуманной им ночи на палубе пиратского судна она не разрешала притрагиваться к ней, всячески избегала. Нет, она ни в чем не винила его, не пыталась задеть его самолюбие — просто старалась держаться на расстоянии, видимо, сожалея о тех ночах близости, которые были. Страшилась их продолжения…
И он хорошо понимал, что страшится того же.
Черт возьми, это было ужасной ошибкой с самого начала — он вверг ее и себя в близкие отношения. А ведь он всего-навсего питал надежду, что таким образом сумеет насытить свое желание и навсегда освободиться от него. А ее изгнать вон из сердца.
Но ничего не получилось: взяли верх мужское самолюбие, дурацкая ревность к придуманному ею возлюбленному.
В общем, он обманул самого себя — вот что получилось.
И теперь его страсть… вожделение… исступление не иссякает даже после ночи или нескольких ночей, проведенных с ней. И из них троих — она, он и по-прежнему занимающий прочное место в ее фантазиях любовник — только он, Келл, потерял самого себя и потерпел поражение. Остальные остались какими были. При своих…
Он произнес еще одно проклятие и допил бренди.
К нему шел Джереми, и, глядя на него, Келл испытал укол зависти: позавидовал его умению легко скользить по жизни, с легкостью сходиться с людьми, поддерживать с ними отношения. В том числе с Рейвен, которая доверяет этому счастливчику и имеет возможность обременять его своими просьбами. Которые тот, надо признать, с охотой выполняет. И этот ледяной столб,
Джереми подошел и уселся рядом.
— Готов извиниться за это зрелище, — сказал он, кивая в сторону сцены, — хотя и не я повинен в нем. Сегодня оно ужасно скучное и однообразное. Вижу, вы очарованы им не больше, чем я.
— Я предпочитаю эти игры в более интимной обстановке, — заметил Келл. — Преимущественно один на один.
— Тогда, быть может, покинем этот притон? — предложил Джереми. — Ей-богу, в вашем клубе куда интереснее.
— Согласен, милорд.
По дороге, сидя в карете Вулвертона, Келл высказал ему свою искреннюю благодарность за участие и помощь, в ответ на что Джереми небрежно махнул рукой:
— Забудьте. Я сделал бы это ради Рейвен, даже если бы невзлюбил вас. Она была несчастлива с самого детства, а мне хочется видеть ее счастливой и благополучной. Сообщаю вам к сведению, что Рейвен для меня вроде любимой младшей сестры.
— Вы сняли огромную тяжесть с моего сердца вашим заявлением, — с легкой насмешкой произнес Келл, испытывая на самом деле немалое облегчение от того, что услышал.
Начало следующей фразы Джереми немало удивило Келла и заставило прислушаться с вниманием.
— Честно говоря, — сказал тот, — я рад возможности поговорить с вами откровенно и без свидетелей. — Келл молчал, и Джереми продолжил: — Скажу прямо, в отличие от многих — если не всех, кого знаю, — для меня не было шоком то, что вы и Рейвен решили пожениться. Во всяком случае, вы куда больше подходите друг другу, чем она и Холфорд. Уверен в этом.
— Весьма благодарен, — не без горечи ответил Келл. Однако собеседник не уловил интонацию и продолжал столь же откровенно:
— И вы сумеете понять и оценить непростой характер и замечательные душевные качества Рейвен. По всей вероятности, врожденные. От матери и от отца-американца.
Келлу показалось, что он ослышался.
— Что? — переспросил он.
— Да, мистер Лассетер. Я не блефую, как говорят игроки. Я в некотором роде носитель ее секретов.
— Секретов? — опять не удержался Келл.
— Именно. Возможно, она оторвет мне голову, если узнает, о чем я говорю с вами, но мне хочется, чтобы вы знали больше о ее прошлом. Сам же я узнал о нем от ее брата Николаса, с которым поддерживаю дружеские отношения.
— У нее есть брат?
— По отцу.
— Выходит, человек по фамилии Кендрик не настоящий ее отец?
— Выходит, нет. Рейвен редко говорила о нем, но, как я понял, любви между ними не было. Зато мать она обожала. И очень жалела ее. Перед своей смертью мать взяла с нее клятву, что Рейвен выйдет замуж только за человека с титулом. Таким образом, она хотела, чтобы дочь осталась в кругу, к которому принадлежала по рождению. Не из-за денег, нет. Николас говорил мне, что ее настоящий отец завещал ей вполне приличное состояние. Да, — завершил он свой недолгий рассказ, — деньги могут сделать многое, освободить от бремени самых разных грехов, но только не связанных с рождением. Как у Рейвен. Вернее, у ее матери.