Экстерминаторы. Стальной город
Шрифт:
— А если мы заблудимся, — спросил Джаг, — если нас остановит песчаная буря?
— Тогда нам придется наверстывать упущенное время, ускоряя движение каравана.
— Что все-таки произойдет, если мы не уложимся в срок? — продолжал настаивать Джаг.
В ответ Тания только развела руками.
— Если тальмоки взбесятся, жди всяких неприятностей, — честно призналась она. — Есть люди, которые видели, как они бросались на скалы и бились о них до тех пор, пока их головы не превращались в кровавую кашу…
— И это все ваши хорошие новости? — проворчал Кавендиш.
— Нет, —
Джаг вскочил на ноги, не поверив своим ушам.
— Что?
— Тут я бессильная, таковы их нравы. Как только умирает вожак клана, остальные вступают в бой, чтобы занять его место, то же самое происходит в любой стае. Но самое неприятное заключается в том, что тальмоки дерутся все, и до последнего. Смерть вожака влечет за собой, как правило, угасание всего клана. Последние, оставшиеся в живых, особи настолько слабы, что на них практически не приходится рассчитывать. Вам это полезно знать.
— Зуну следовало бы предупредить нас об этом заранее, — возмутился Кавендиш, — тогда мы могли бы соответственно согласовать величину нашего гонорара. Но еще не поздно…
— А что касается газа, — обеспокоенно спросил Джаг, — нам придется постоянно находиться в отравленной зоне?
Тания покачала головой.
— Нет. Речь идет о… токсичных выбросах или, если хотите, о ядовитых бурях. Ветер подхватывает осевшие на землю массы газа и рассеивает его в атмосфере, что ведет к возникновению ядовитых бурь, которые иногда могут длиться от двух до трех дней. Не волнуйтесь, у нас будут противогазы.
— Замечательно! — завелся Кавендиш. — А то я боялся, что вы предложите мне задержать дыхание на все семь дней путешествия!
Тания, не скрывая раздражения, пожала плечами и отвернулась, собираясь уходить, но Джаг остановил ее, поймав за руку.
— Я бы хотел выяснить еще вот какую деталь, — сказал он, — сколько уже времени эти трупы находятся в пути? Вы сами видели в каком состоянии находится их одежда, похоже, что покойников обрядили в последний путь лет двести тому назад!
Молодая женщина резко вырвала руку.
— Это меня не касается, — сказала она, отводя взгляд. — Я занимаюсь только животными, что касается груза, то это дело Зуна. Обращайтесь к нему!
С этими словами она скрылась за клетками, и еще некоторое время было слышно, как стучат ее каблуки по плотно утоптанному земляному полу цирка.
— Врет, как сивый мерин, — убежденно произнес Кавендиш. — Она знает гораздо больше, чем говорит. Я лишний раз убеждаюсь, что все бабы одинаковы: все они притворщицы, это у них в крови!
— Она сказала слишком много или слишком мало, — задумчиво ответил ему Джаг. — Все зависит от того, чью сторону она примет…
Внезапно из загона тальмоков раздался пронзительный вопль.
Мгновенно обернувшись, Джаг и Кавендиш увидели жуткое зрелище.
Один из служащих, занимавшихся окончательной проверкой крепежа груза на спинах тальмоков, не удержался на спине животного, когда оно неожиданно зашевелилось
Абсолютно безразличное к происходящему, животное продолжало топтаться на месте, полуприкрыв веками глаза, лишенные даже намека на ум. Совершенно очевидно, что оно не обращало никакого внимания на муравья, случайно попавшего ему под лапы, и с таким же успехом могло растоптать еще десяток, а то и два, подобных букашек, оставаясь по-прежнему кротким и невозмутимым.
Прежде чем кто-нибудь смог вмешаться, одна из лап тальмока с эффективностью гидравлического пресса опустилась на несчастного, превратив его в кровавую кашу, втоптанную в мелкий песок, которым был посыпай пол в загоне.
Волки, сидевшие в клетках по соседству, принялись слизывать потеки крови, брызнувшей на прутья решеток.
— Что за идиот! — завопил Зун со своего насеста. — Этот болван получил то, что заслужил!
Внизу Джаг понимающе переглянулся с Кавендишем: похоже, что вместо сердца в груди Вольфганга Зуна находился кусок холодного мрамора. По-видимому, все, что не затрагивало его лично, было ему глубоко безразлично. На земле существовал только он и все остальные. И эти остальные, по его убеждению, появились на свет лишь для того, чтобы выполнять его великие предначертания. Как, в таком случае, вытянуть из него правду? Наверное, гремучей змее проще отравиться собственным ядом!
ГЛАВА 6
Огромные животные, покачиваясь, втянулись в узкую ложбину между невысокими песчаными дюнами.
Собственно говоря, пустыня Имако не была пустыней в традиционном понимании этого слова. Ее обширные пространства постоянно изменяли свой облик: на смену длинным песчаным холмам приходила спекшаяся, почти остекленевшая и изрезанная трещинами бесплодная поверхность; черная рыхлая земля, там-сям утыканная полуокаменевшими карликовыми деревцами и чахлыми кустиками. Между ними мутно поблескивали большие тинистые лужи, на поверхности которых с неприятным жирным бормотанием лопались зловонные пузыри.
Джаг предпочел не выходить из брезентового паланкина, который раскачивался из стороны в сторону, как утлый челн на волнах неспокойного моря. Спина тальмока напоминала дорогу, вымощенную большими круглыми камнями, этакую горную тропу, размытую потоками воды, по которой нужно идти зигзагом, ища, куда бы поставить ногу без риска оступиться и сломать себе шею. Единственная, но существенная разница заключалась в том, что в данном случае «тропа» шевелилась!
Выступы гигантских позвонков двигались под серой кожей животного, и Джагу показалось, будто он наблюдает за признаками близящегося землетрясения, когда плиты дорожного покрытия внезапно разъезжаются под воздействием подземного толчка!