Экстра: Новый Кабалион
Шрифт:
Одинокая жизнь имела свои плюсы и свои минусы. К минусам относилось то, что готовить приходилось самому. Он сделал два бутерброда, с колбасой и сыром, налил в чашку купленный по дороге с работы квас, прошел в зал и включил телевизор. Неторопливо жуя бутерброды, посмотрел программу новостей, после чего заглянул в спальню, где стоял компьютер. Программа все еще скачивала данные. Андрей сходил на кухню, вымыл посуду, вернулся к телевизору и от нечего делать ознакомился с шестьсот шестьдесят шестой серией ‘Удара любви’. Опять заглянул в спальню — комп все еще качал. Уже стемнело, время приближалось к двенадцати. Андрей попытался смотреть ночное ток-шоу, но прилюдно
Но монитор горел, и телевизор что-то бормотал в соседней комнате. Значит, сожгло только одну пробку, а вторая работает. Андрей сунулся в раскрытое окно, услышал шорох дождя и почувствовал влагу на лице. Пожав плечами, вернулся к компьютеру, попытался опять войти в Сеть, но безуспешно. Тогда он поднял телефонную трубку — тишина. Ага, еще и с телефонной линией неполадки...
Раздался стук в дверь.
Что-то ему не по себе стало. Темнота во всей квартире, только монитор светится, да из телевизора доносится приглушенное бормотание. И в дверь стучат. Почему не звонят? Он припомнил, на какой пробке ‘висел’ дверной звонок, сообразил, что тот тоже не работает, кивнул сам себе и пошел открывать.
Ксюша хмуро взглянула на него, Андрей посторонился, и девушка прошла в квартиру. Закрыв дверь, он обернулся — гостья снимала мокрые туфли.
— Почему темно? — спросила она.
— Пробка сгорела.
— Так почини.
— Не разбираюсь я в этом, ты ж знаешь. В подъезде еще темнее, чем здесь, и так я всегда соседские пробки со своими путаю. И еще у нас щит на замочек заперт, чтоб хулиганы не лазили, а ключ я потерял. У соседа есть, но уже поздно его будить, неудобно. Что-то случилось?
Она молча прошла в спальню, Андрей, помедлив, направился следом. Ксюха устроилась на диване, положив ногу на ногу.
— Так что произошло? — спросил он, садясь возле компьютера.
Ксюха вздохнула.
— Я звонила, но ты трубку не брал. Я ключ потеряла. А мои в отпуск уехали. И подружек ни одной сейчас в городе нету. И... вот.
Они помолчали, не глядя друг на друга. Фиг тебе, не буду извиняться, подумал Андрей. Ты любишь, чтоб перед тобой извинялись, я знаю, ты после этого почему-то особенно... страстная становишься. Но сейчас — я не буду.
— Есть хочешь?
— Нет. Что у тебя с этими вычислениями?
Он улыбнулся.
— Понимаешь, кажется я как раз попал на... финал. То есть, сегодня именно мой комп закончил то, ради чего была запущена эта программа. Мне скачали весь массив обработанных данных, а моя программка добавила то, что она вычислила за сегодня. После этого она должна была отправить заказчикам весь набор имен, но тут телефон вырубился.
— Каких имен?
Андрей развел руками.
— Трудно объяснить. Это все имеет отношение к новому языку, который они используют в этих своих распределенных вычислениях. Я сам плоховато понимаю...
— А чьи это имена?
— Как это — чьи? Ты что, не
— Нет.
— Имена, гм... Бога...
— Бога? — удивилась она.
— Ну... вроде да.
— Какого Бога?
— Вот не знаю. Почему-то на их сайте про это ничего нет.
— Так у него что, много имен, раз их так сложно вычислить?
— Вроде того.
— А их услышать можно?
Андрею уже и самому стало интересно. Он открыл папку программы и обнаружил, что скачанный массив данных — большой, между прочим — имеет расширение, позволяющее прослушать файл.
Хорошо, конечно, но у Андрея не работала звуковая карта.
— Нельзя, — сказал он с сожалением. — У меня ж звуковуха полетела недавно.
— Жаль, — произнесла Ксюша и улеглась, положив руки под голову. Юбка на ней была широкая и не сказать, что длинная, а теперь она еще и задралась, так что стали видны коленки. Ксюха так и рассчитывала, что сейчас мысли Андрея пойдут в определенном направлении, и вслед за мыслями он и сам начнет действовать в этом же направлении, а она скажет: нет, ты меня обидел утром, и ему все равно придется извиняться, потому как зов плоти, куда от него денешься? — но Андрей, воскликнув: ‘А, так у нас ведь есть вот...’ — схватил со стола плеер и отвернулся от нее.
Это была новая моделька флэш-плеер в виде часов с нейтральным дизайном, чтоб и мужчины и женщины могли носить на руке. Можно просто положить в нагрудный карман и слушать музыку через наушники, а можно — через динамик плеера. Андрей вставил штекер в USB-порт компьютера и только успел включить перекачку, как за окном громыхнуло.
— Фу... — сказала Ксюша. — Как гремит.
Из Интернета массив информации скачивался долго, файл-то оказался большим, но переброс данных с жесткого диска компьютера на флэш-память плеера куда быстрее. Все же пару минут на это должно было уйти, и Андрей сел на диван рядом с Ксюшей. По выражению ее лица, освещенного монитором, он понял, что сейчас предстоит сцена с обвинениями, объяснениями и другими штучками, которые она так любила. Андрей, неожиданно для самого себя, решил сразу же прекратить весь этот вздор — сунул руку под ее кофточку, быстро нагнулся и поцеловал, пока Ксюха не успела рта раскрыть. Она зашевелилась, попыталась высвободиться, но Андрей знал, каких именно частей ее тела перво-наперво надо касаться, и деваться Ксюхе теперь было некуда... но тут комп просигналил, что перекачка закончилась.
Андрей выпрямился. Ксюша лежала, глядя на него блестящими глазами. Дышала она теперь глубже, чем раньше.
— Потерпи секунду, киса... — подмигнув как можно более плотоядно и сально, Андрей вытащил штекер, повертел в руках плеер, надел браслет на запястье и спросил:
— Хочешь послушать, что там?
— Хочу.
Он включил воспроизведение, и тут окно со звоном распахнулось от порыва ветра.
Germasus... Germosus... Germusus...
Ксюша вскрикнула. В соседней комнате зазвенело разбившееся стекло, возник такой сильный сквозняк, что Андрея качнуло.
Germus... Germis... Girmas...
Вода хлынула на стоящий у стола системный блок. Внутри затрещало, сама собой вдруг выехала полочка сидирома, блеснула искра. Монитор мигнул, но не погас.
— Черт! — взревел Андрей, пытаясь захлопнуть окно.
Gormus... Gorbus... Girbas... — слова, доносящиеся из динамика плеера, звучали очень быстро, почти сливались, так что трудно было разобрать каждое отдельное имя. Произносил их синтезированный голос — тихий, равнодушный и неприятный. Закрыв окно, Андрей глянул на монитор и растерянно повернулся к дивану.