Экстрасенс там. Дилогия
Шрифт:
Встал и пошёл к воде. Снял мокасины, осмотрел подошву, особо радоваться нечему, но ещё поживут, и ногами залез в воду. Наклонился, стал умываться. Вода была холодной и бодрила. Наплескался и напился, вылез на камни и спросил:
– Мы надолго остановились, ветки на костёр надо?
– Да, на обед, около часа пробудем, – ответил Петр.
Подойдя к нему, попросил топор и пошёл рубить ветки с кедра. Минут через десять горел костёр. Я приспособил сушиться мокасины на палочках возле огня. Сидел рядом, отдыхал. Мужики занимались готовкой похлёбки и трепались ни о чём. Магичка
– Всё отлично, хорошо идём. Эван и Илла молодцы. Ещё километров двадцать такого пути, и мы выйдем на старую дорогу, станет значительно легче.
– Угу, – поддакнул Петр.
Меня очень порадовала эта информация. После обеда двинулись дальше. Местность не особо отличалась, только к концу дня стало чуть-чуть легче. Стали попадаться значительные проплешины без деревьев или с редкими островками по три-семь кедров и сосен, тесно стоящих. Пару раз проходили молодняк. Маршрут вёл то вверх, то вниз, но в целом был легче, чем первые километры.
Один раз наш путь пересёкся с небольшой стаей волков. Семь крупных особей порычали и отступили после удара огненной плетью рядом с мордой вожака. Где-то за деревьями мелькнул лоа. Мне показалось, тело человека и голова волка, но могу ошибаться. В контакт вступать не стал, и хрен с ним. Постоянно вокруг парили квиты, которые расступались перед нами, как я понял, убегали от железа, навешанного на людях.
Скорость передвижения выросла, и до конца дня мы протопали ещё около шестнадцати километров. Остановились на ночлег возле поваленного большого дуба. Упал он от старости и довольно давно. Скорее всего, здесь останавливалась группа, идя к башне, возле ствола был возведён навес из веток, верёвок, лапника и пластов коры дуба. В целом конструкция основательная, хоть и из подручных материалов. Натаскали дров на всю ночь, мужики опять принялись готовить еду. Ноги болели, и последний километр шёл, превозмогая боль в натёртых ногах. Если ничего не предпринять, то завтра будет ад. Натёртые ноги, неудобная обувь и дальняя дорога по пересечёнке, жуть.
Я отпросился походить вокруг, комментарии из серии, что, мол, ещё не находился за день, проигнорировал. Походив кругами вокруг лагеря, убедился, что за мной нет слежки, и постарался раствориться в лесу. Покружив ещё, нашёл место среди россыпи больших камней и затаился там. Вырезал из обычной палки тотем лечения, воткнул его в землю, напитал руны силой и сел в позу для медитации. Сидел и внимательно слушал лес. Минут через тридцать увидел, что тотем исчерпал энергию. Осмотрел ноги, они были в полном порядке, никаких мозолей и потёртостей, показалось даже, что я и не устал за сегодня вовсе. Уничтожил тотем.
Возвращаясь в лагерь, увидел следы, Петр всё-таки ходил искал меня. Флаг в руки и барабан на шею. Просочился как можно ближе к людям, чтоб не увидели, замер, растворившись в лесу, и стал слушать, о чём рейнджеры разговаривают.
– Илла, ты как? Ты молодец сегодня, это твой рекорд по переходам, особенно по такой местности, – сказал Петр.
– Да уж. У меня сейчас ноги отвалятся. Даже малые лечилки не
– Да, я тоже заметил. Завтра, несмотря на то, что выйдем на дорогу, замедлимся, – сказал Брин. – Всё-таки одежда и обувь у него не подходящие под долгий переход. Как он дойдёт, я не представляю.
– Ничего подобного. Я предлагаю темп не сбавлять, пусть как хочет прыгает, – мстительно сказала девушка. – Если потеряется по дороге, ещё и лучше будет.
– Я так понимаю, ты его лечить не будешь?
– поинтересовался Петр.
– С чего бы? Нет, конечно. Ещё тратить на него энергию, – фыркнула магичка.
– Чего ты на него так взъелась? – поинтересовался командир.
– Да просто не нравится мне эта коровья лепёшка, – скривилась девушка. – Что-то с ним не так.
– Тю, Илла ж спор из-за него проиграла, – хохотнул Петр. При этих словах магесса скривилась.
– Ха! Точно! Я и забыл уже. А напомни мне, как дело было? – заулыбался Брин.
– Мы, когда были последний раз в развалинах, хорошо набрались, – начал следопыт. – Илла тебя стала подкалывать, что ты всё время со своим мечом проводишь. И спишь с ним, и ешь, и женщину он тебе заменяет. А ты брякнул, что чувствуешь его лучше любой бабы и в любом состоянии найдёшь его, и вообще, у вас магическая связь. И вы поспорили, что ты его выбросишь в лес, а он к тебе вернётся.
– Да-да, точно! Илла меня заставила выбросить меч в ночной лес! А я потом ползал по всем кустам, искал его три дня. И сколько я выиграл?
– покосился Брин на магичку.
– Ничего я не заставляла! Ты сам его бросил, своей рукой! Так ты ж его не нашёл, значит, спор не считается.
– Мы спорили, что он ко мне вернётся! А как это произойдёт, условий не было, – поднял вверх палец Брин.
– Целых сорок золотых! – простонала Илла, признавая поражение. Это она такая жадная и продуманная? Подбила командира в пьяном виде на дурацкий, невыполнимый спор. Маги ж должны пьянеть хуже, метаболизм и лечилки.
– А вот и нет! Сорок я выиграл, но сорок я тебе уже отдавал как проигрыш. Ты мне должна вернуть мои сорок и сорок, которые проиграла! Всего восемьдесят! – воскликнул Брин.
– Так пацан мне удачу приносит!
– Кхх-хха-а…– поперхнулась магиня, её лицо наливалось краской, – ненавижу этого дерьмоеда! Пришибу.
– Да ладно тебе. Легко пришли, легко ушли, - беззаботно сказал Брин. Он что, дурак? Ни один человек свои не любит отдавать, а такая, как Илла, его в этой речушке за такие деньги утопит!
– Ладно. В городе отдам, – процедила ведьма.
– Ты лучше скажи, нафига ты ему трофеи с тех тёмных отдал?
– Так это ж его трупы. И он имеет полное право. Мы ж к ним никаким боком, – удивился Брин.
– Как это никаким боком? Я с ними сражалась в магической дуэли полчаса, а пацан получил все трофеи? Он, вообще, не рейнджер, какие ему трофеи? – распалялась Илла. Ого-го, эта дамочка на фоне своей жадности пойдёт на любое преступление. От неё надо держаться подальше. Вот нажил себе на пустом месте врага.