Экстрасенс. Назад в прошлое. Россия 2006
Шрифт:
— А на личном фронте?
— Красавец-муж и очаровательный сынок. Кучерявенький такой, — я улыбнулась и показала рукой на волосы.
На фото, которые я когда-то видела в сети, сын от грузинского жгучего мачо народился просто картинка.
— Будут сложности, конечно, из-за плотного графика его и вашего, но, в целом, будет долгий, крепкий союз. И не переживайте, после родов вы станете еще краше.
Девушка расплылась в улыбке.
Отпускать меня ведущая не хотела, так и провожала до самого автобуса, все расспрашивая подробности.
Сказав А, не видела смысла не говорить Б,
Снег вчера шел весь день. Валил огромными хлопьями. Погода стояла безветренная и теплая. Новогодняя. Уже мерещилось мигание гирлянд, перезвон колокольчиков. После испытания совсем не хотелось лезть в автобус и тащиться битый час в пробках. А хотелось, как в детстве, валяться в сугробах, делая снежных ангелов, лепить снеговиков, бросаться снежками.
Какое же это щекочущее душу, прекрасное чувство! Желание и предвкушение озорства, какой-то безбашенности и веселости.
Но находились мы на другом конце Москвы...Увы, не время и не место впадать в детство. Вот так всегда. Сегодня некогда, завтра уже поздно, а не успеешь оглянуться — неуместно, неприлично, смешно.
— Грузимся в автобус. Через две минуты отъезжаем.
Тяжко вздохнув, заняла место у окна. Минивэн, в котором нас возили, был наглухо зашторен. Якобы блюли конфиденциальность. Стало немного грустно. Такой снегопад в Москве довольно редкое явление. Бывает и до середины зимы снега толком нет, а что выпадает — все за ночь расчищают городские службы.
Машина ехала еле-еле, местами переваливаясь и подпрыгивая на кочках. Накатила дневная усталость, какая-то даже апатия. А при такой тряске и не уснешь даже.
По радио начались новости. Диктор бодро вещал:
"В Москве выпало более трети месячной нормы снега. Снежный циклон спровоцировал грандиозный транспортный коллапс на дорогах Москвы и Подмосковья. Для многих автомобилистов дорога растянулась на долгие часы. Пробки девять баллов из десяти возможных. На дорогах большое количество автоаварий. На МКАД самые большие пробки на внутренней стороне между Ленинградским и Дмитровским шоссе, а также на юго-восточной и юго-западной части Московской кольцевой автодороги. Стоят Большая Полянка, Кремлёвская набережная и множество других столичных улиц. Авария на несколько часов полностью парализовала движение транспорта в сторону области по Русаковской улице…"
Да уж, судя по тому, что наша машина стояла или двигалась урывками, в одну из этих пробок попали и мы.
Петя постучал в тонированное стекло перегородки, разделяющее нас с водителем.
— Михалыч, открывай!
Стекло сдвинулось в сторону, показав нам сотни стоп-сигналов впереди стоящих машин.
— Мертво все. Можете поспать пока. — водитель сказал несколько удрученно.
— О-о-о... — в салоне раздался всеобщий вздох разочарования.
— Михалыч, а метро далеко?
— Мы на Большой полянке, до Третьяковской минут пятнадцать в хороший день. Сейчас поди все сорок топать.
—
— Куда?
— Да мочи уже нет тут просиживать.
— Ты это давай там не бузи, — заворчал водитель. — Мне за вас еще отчитываться.
— Михалыч, хорош прикалываться, мы же не на испытание едем, а домой, и не дети, чай.
— Это ты-то не дитё? Сиди, сказал!Петя повернулся ко мне:
— Ань, я пешком до метро, всяко быстрее получится, чем тут сидеть. Ты со мной?
Я растерялась. Мне такая мысль и в голову не приходила. В целом, Петя прав. Сидеть и изнывать в душном салоне еще два часа, слушая по восьмому кругу байки чрезмерно общительного Александра — удовольствие из сомнительных. Но и разгуливать в осеннем пальто и сапогах по колено в снегу, как минимум, недальновидно.
Соседи по салону, видимо, терзались теми же чувствами.
— Еще кто-то пойдет?
Женщины отрицательно покачали головами.
— На, возьми, завтра отдашь, — Арина протянула мне широкий теплый шарф, — вроде не мороз, но не для длительных прогулок.
Я благодарно улыбнулась и стала наматывать шарф в виде капюшона, пряча концы под пальто так, чтобы грели спину и грудь.
— Вроде утеплилась, можем двигать! — улыбка от предвкушения не сходила с моего лица.
Петя попрощался, и мы начали выбираться наружу, под матюги водилы на дорожку.
Весело смеясь, обогнули ряды плотно застрявших в пробке машин, направляясь впросвет между домами. Все четыре ряда в обе стороны стояли намертво.
Снега было реально много. Местами сугробы достигали середины икры.
— Давно такого не было, — чуть запыхаясь начал беседу шагающий рядом парень.
Лицо его светилось счастливой улыбкой.
— Жалко ты не одета, а то б я тебя повалял.
— Что-о-о? Еще кто кого повалял бы! — гордо вздернула нос и засмеялась, — я учу кун-фу, ки-и-я — резко вскинула руку вбок и ткнула парня пальцем в районе ребер.
Через дубленку, он, конечно, вряд ли что-то почувствовал, но сделал вид, что рана смертельна:
— О-о-о, женщина, за что ты так со мною жестока-а-а… Вот умру сейчас, — непереставал он дурачиться, — и будешь сама меня тащить до метро!
— Еще чего. Прикопаю, и делов, сверху собачки еще пописают, так до весны, глядишь, не испортишься. Заодно и конкурента устраню!
— Имя тебе коварство, — он покачал головой, а после поднял руки к небу и громогласно продекламировал, —
О, женщины, зачем вас создал, Бог,
На радость нам, а, может, на погибель.
Господь, прошу, не будь ты к нам жесток,
Где наша безобидная обитель?
— Да ты, Петя, знаток женщин, я смотрю. Много ли сердец ты разбил? — весело спросила я.
— Тысячи! — громко ответил он, резко махнув рукой и рассмеялся.
— Еще и лгун искусный?
— Еще и вкусный, — он наклонился так близко к моему лицу и, задержав на мгновение взгляд на моих губах, посмотрел в глаза, улыбнулся и подмигнул.
А мне словно снега за шиворот насыпали! А совесть, как всегда, не вовремя напомнила о себе: Аня, что ты творишь? Он же ребенок! Давно ли ты сама осуждала педофила, позарившегося на твое молодое девичье тело? Очнись, дурная, у тебя другие цели.