Экстренный случай

Крайтон Майкл

– Да, понимаю.

– Парня зовут Роман Джонс. В бумажнике лежали документы.

– Где вы его нашли?

– Валялся на улице. На милой тихой улочке на Маячном холме. С проломленным черепом. Должно быть, упал и ударился головой. На втором этаже дома разбито окно. В квартире некой Анджелы Хардинг. Она тоже здесь.

– Я знаю.

– Что-то вы сегодня больно хорошо осведомлены, а?

Я не стал отвечать. Голова буквально раскалывалась, боль накатывала волнами, я чувствовал страшную усталость.

Хотелось улечься прямо на пол, уснуть и не просыпаться как можно дольше. Желудок сводило судорогой.

Я склонился над телом Романа Джонса. Кто-то снял одежду с его торса, и я увидел маленькие глубокие порезы на туловище и предплечьях. На ногах ничего подобного не было. Что ж, весьма характерная картина.

Полицейский врач выпрямился и взглянул на Питерсона.

– Трудно сказать, от чего он умер. – Врач кивнул на разверстую грудную клетку. – Они тут изрядно напортачили. Полагаю, причиной смерти стала черепная травма. Вы, кажется, сказали, что он выпал из окна?

– Похоже, что так, – покосившись на меня, ответил Питерсон.

– Я подготовлю отчет, – сказал врач. – Дайте-ка мне его бумажник.

Получив то, что просил, врач отошел к стене и занялся писаниной. Я продолжал осмотр трупа. Меня особенно интересовала голова. Я ощупал вмятину.

– Что это вы делаете?

– Осматриваю покойного.

– Кто вам разрешил?

Я вздохнул.

– А что, требуется разрешение?

Питерсон заметно смутился, и я добавил:

– Прошу вас разрешить мне произвести предварительный осмотр трупа.

Произнося эти слова, я покосился на полицейского врача. Тот переписывал какие-то данные из документов Джонса, но я был уверен, что он прислушивается к разговору.

– Но ведь будет вскрытие, – сказал Питерсон.

– И все-таки разрешите.

– Не могу.

– Не валяй дурака, Джек, – вдруг подал голос врач.

Питерсон взглянул на него, потом опять на меня.

– Ну, ладно, Берри, – сказал он наконец. – Осматривайте, только ничего не трогайте.

Я пристально всмотрелся в рану на голове. Это была вмятина чашеобразной формы, размером с кулак. Удар был нанесен набалдашником трости или куском трубы, причем довольно сильно, явно наотмашь. К кровавой корке прилипли крошечные бурые щепки. Я не стал их трогать.

– По-вашему, эта черепная травма получена при падении? – спросил я Питерсона.

– Да, а что?

– Просто любопытно.

– Что любопытно?

– Откуда взялись порезы на теле.

– Наверное, он получил их в квартире. По-видимому, подрался с этой девицей, Анджелой Хардинг. В квартире был окровавленный кухонный нож. Наверное, девица напала на Джонса. Так или иначе, он выпал из окна, или его вытолкали. Приложился головой и помер. – Питерсон умолк и посмотрел на меня.

– Продолжайте.

– Это

все, – сказал он.

Я кивнул, вышел из палаты, разыскал шприц и вернулся. Склонившись над Джонсом, я вонзил иглу в шею, в надежде попасть в яремную вену. Искать вены на руках сейчас не имело смысла.

– Что вы делаете?

– Беру кровь, – ответил я, извлекая иголку. В шприце было несколько миллиграммов синеватой крови.

– Зачем?

– Хочу выяснить, не отравили ли его, – брякнул я первое, что пришло в голову.

– Отравили? С какой стати вы так думаете?

– Это просто догадка, – ответил я, кладя шприц в карман и поворачиваясь к двери.

– Эй, минутку, – окликнул меня Питерсон.

Я остановился.

– Хочу задать вам пару вопросов.

– Неужели?

– Насколько мы понимаем, этот парень и Анджела Хардинг подрались. Потом Джонс выпал из окна, а девица попыталась покончить с собой.

– Вы уже это говорили.

– Но тут есть одна неувязка, – продолжал капитан. – Джонс – парень нехилый, фунтов под двести. Как вы думаете, могла ли изящная девушка выбросить его из окна?

– Возможно, он выпал без посторонней помощи.

– А возможно, посторонней помощью воспользовалась Анджела.

– Возможно, – согласился я.

Он взглянул на повязку, прикрывавшую мою рану.

– С вами сегодня что-то случилось?

– Да, упал на скользкой мостовой.

– Значит, у вас ссадина?

– Нет, я приложился лбом к одному из наших замечательных счетчиков времени на стоянке. У меня порез.

– Рваный?

– Нет, довольно ровный.

– Как у Романа Джонса?

– Не знаю.

– Вы когда-нибудь встречались с Джонсом?

– Да.

– Правда? Когда же?

– Часа три назад.

– Очень интересно, – проговорил Питерсон.

– Воспользуйтесь этими сведениями в меру вашего разумения, – ответил я. – Желаю успеха.

– Я мог бы задержать вас для допроса.

– Конечно. Только по какому обвинению?

Он пожал плечами:

– Да по любому. Хотя бы в соучастии.

– А я вчиню вам судебный иск. Вы и опомниться не успеете, как я стрясу с вас два миллиона долларов.

– За вызов на допрос?

– Совершенно верно. За то, что бросаете тень на доброе имя врача. Для людей моей профессии доброе имя жизненно важно, как вам известно. Даже малейшее подозрение может нанести значительный ущерб. И я без труда докажу в суде, что он нанесен.

– Арт Ли избрал другую линию поведения.

Я усмехнулся.

– Хотите побиться об заклад?

Я пошел к двери, и Питерсон бросил мне вслед:

– Сколько вы весите, доктор?

– Сто восемьдесят пять фунтов, – ответил я. – За восемь лет не прибавил ни грамма.