Экстренный выпуск
Шрифт:
У Броганов тоже были дети. Элси Броган заметила, что она - мать строгая, но либеральная, и пожаловалась, что их пятилетнему сыну может потребоваться психиатр, если он не сможет привыкнуть к детскому саду.
Том Броган начал длинный анекдот про женщину - психоаналитика, но решил его не заканчивать, сказав, что в этой компании за бокалом он не пойдет. И двусмысленно улыбнулся, намекая на таившийся в истории эротический секрет. Мол, ничто не заставит его изменить решение.
– Моя мужская интуиция велит мне замолчать, - осклабился он.
После обеда все
– Похоже Колдуэл - человек конченный, а, Сэм?
– спросил Билл Гамильтон.
– Его спасет только чудо, - кивнул Террел.
– Чуда не произойдет, - возразил Том Броган.
– Снова будет Тикнор, и Айк Селлерс, и вся их мерзкая банда.
– И людям ничуть не интересно, - подхватил Террел.
– Они глупы и равнодушны. Это мне кажется хуже всего.
– Я не понимаю тебя, Сэм.
– сказал Билл Гамильтон, - Нам не безразлично, конечно, что происходит, - теперь он был серьезен и настроен пофилософствовать.
– Город не по мне. Я устал от него. Школы никудышние, улицы - грязные, детям там нет места. И в один прекрасный день я решил увезти семью куда-нибудь подальше. Так что я должен городу?
– Ты делаешь в нем деньги, - сказал Террел.
– Это касается всего государства, в котором ты живешь. Поэтому ты обязан ему по крайне мере известной частью своего влияния.
Мона Гамильтон решительно заявила:
– Мы не либеральны и не прогрессивны, я знаю. Но я не выдержу в городе ни единого дня, я хочу быть с такими людьми, как я сама. Которых волнует то же, что и меня.
– И других тоже, - сказал Том Броган.
– Не извиняйся за свои чувства. Черт, у людей в трущобах те же идеи. Если вы регулярно забираете мусор, они начинают тосковать по старым добрым временам, когда мусор неделями скапливался в сточных канавах.
– Ну, это односторонний взгляд, - сухо возразил Террел. А вот другой: люди с деньгами и образованием получили эти преимущества от общества. Но они не хотят их прилагать кроме как в удобных областях и для приятной жизни себя и своей семьи. Они не принимают тот факт, что полученные ими выгоды тесно связаны с обществом, и связь эта носит название ответственность.
Мона Гамильтон выглядела несчастной.
– Иногда я чувствую именно так. Чувствую, что нам так повезло, что мы можем что-то сделать. Но что может сделать один человек?
– Ничего, - кивнул Том Броган, глубже усаживаясь в кресло.
– Поэтому давайте пропустим по стаканчику на ночь и забудем о политике.
Террел во время спора наблюдал за Конни и был доволен, увидев, как она обеспокоенно нахмурилась. Теперь он решил принять предложение Брогана сменить тему.
– Ты, прав, - примирительно сказал он, - но, боюсь, нам придется отказаться от стаканчика на ночь: я обещал Конни привезти её домой до появления молочника.
Билл и Мона запротестовали и принялись уговаривать приехать снова, когда они смогут задержаться на ночь.
Террел молча вел машину в город. Перед мостом он сбавил скорость и свернул с
– Я ничего такого не думал, ты ошибаешься.
– Тогда зачем остановился?
– Подумал, не выкурить ли нам по последней сигарете и поговорить о прошедшем вечере. Как тебе мои друзья?
– Очень приятные люди.
– Может быть, немного ограниченные? Как будто упакованные в скорлупу своих блаженных маленьких жизней?
Она покосилась на него и сказала:
– Я думала, ты не станешь этим вечером ничего пропагандировать.
– Я просто заводил наших хозяев. Это старая деревенская традиция. Ешь их хлеб, пьешь их вино, а потом говоришь им, какие они дураки.
– Нет, это не так. Ты хочешь, чтобы я согласилась, что они эгоистичные и ограниченные, верно? А потом, чтобы доказать, что я не такая, предложила свою помощь? На это надеешься?
– Кто теперь спешит с выводами?
– Я видела это сегодня по твоему лицу, - уже резче бросила она.
– Ты выглядел чертовски самодовольно - чистый и благородный человек, окруженный болтливыми бездельниками. Вот как ты себя сегодня вел. Но что с твоими друзьями не так, чего они должны стыдиться?
– А почему бы тебе не спросить их?
– Это не мое дело. Они живут так, как хотят, платят налоги, соблюдают законы. Чего ты от них ожидаешь? Чтобы они ушли в благотворительность? Или начали ломать трущобы голыми руками?
– Подожди-ка минутку...
– Я кое-что тебе скажу, - сердито перебила Конни.
– Они живут так, как хотела бы и я жить когда-нибудь. Они заботятся о своих детях, все счета от доктора и бакалейщика у них оплачены и не висят над головами, живут они в чистом и уютном доме. Ты считаешь их дураками, потому что они отваживаются жить собственным умом...
Террел вздохнул, немного помолчал и сказал:
– Ты считаешь, это хорошо - избегать ответственности?
– Они ни за что не отвечают.
– Я сейчас говорю не о них. Я о тебе. Человека повесят, если ты ему не поможешь. Это слишком высокая цена за загородный дом в два этажа.
– Знаешь, почему я поехала с тобой сегодня вечером?
– Даже представить не могу.
– Мне так приказали. Велели быть с тобой помягче и узнать, что смогу. Это говорит тебе, на чьей я стороне?
– Ты имеешь в виду Фрэнки Шанса?
– Правильно.
– Очень интересно.
Голос Террела не дрогнул, но в желудке вдруг похолодело.
– Фрэнки мало что делает от себя лично. Селлерс ему позволяет выбирать галстуки и сигареты, но и только. Значит, это Селлерс хочет, чтобы ты была со мной мила. Это практически приказ.
– Я хочу домой.
– Ну, конечно. А как насчет инструкций Айка?
– Не будь дураком.
Террел повернулся, грубо притянул её к себе, одной рукой прижимая её локти к бокам. Она отчаянно сопротивлялась, но свободной рукой он поднимал её подбородок, пока не смог смотреть прямо в глаза.