Экстрим по праздникам
Шрифт:
– А вы не думаете, что давнее покушение и последние события как-то связаны между собой?
– Ну что вы, Женя, сколько уже лет прошло! Если бы меня хотели еще тогда убить, то давно убили бы. И наверное, не стали бы подсылать психопата.
– А вы не знаете, тот мужчина до сих пор в больнице?
Арсен пожал плечами:
– Я не узнавал. И вообще уже забыл про ту историю, она мне малоприятна и неинтересна. Давайте сменим тему.
– Давайте, – согласилась я. – А сейчас мы будем действовать так. Вы поднимаетесь к себе в кабинет, звоните на «Ковчег» и все выясняете. Я тем временем по своим каналам узнаю,
– Фамилия его была Фролов, а звали Юрий Васильевич. Вот единственное из той истории, что я на всю жизнь запомнил.
И мы разошлись по разным комнатам. Я собиралась позвонить в отдел по борьбе с экономическими преступлениями одной знакомой барышне. Несколько лет назад я сопровождала ее вместе с подругой во время поездки во Францию, куда они намеревались съездить на отдых, а заодно привезти себе по модной машине. Девчонки молодые, и им хотелось приключений. На приключения-то мы и напоролись – в дороге нас поджидала куча опасностей. Но я с блеском справилась с поставленной задачей, и мы вернулись домой в целости и сохранности.
С тех пор та сотрудница ОБЭПа с завидной регулярностью звонила мне, поздравляла со всеми праздниками, просто интересовалась моими делами и здоровьем. А однажды на мой день рождения привезла роскошный подарок – каракулевый свингер с воротником и манжетами из чернобурки. Я отпиралась как могла, говорила, что это слишком дорогой подарок, но все было бесполезно. Теперь у меня в шкафу скучала потрясающая вещь, которую я ни разу не надевала – просто некуда мне в ней ходить.
Я достала записную книжку и нашла нужный номер. Трубку снял какой-то мужчина:
– Борисов слушает.
– Доброе утро. Не могли бы вы пригласить к телефону Наталью Перлову?
– Сейчас, минуточку.
Ура! Она на месте, мне уже повезло. А то я как-то, не помню уж по какому поводу, пыталась до нее дозвониться, но так и не застала. В свои двадцать восемь Наталья носила капитанские погоны и имела в подчинении пятерых мужиков. Есть все-таки справедливость на свете! Не все им нами руководить... Ну вот, опять я ударилась в рассуждения на тему равенства полов! В этот момент трубка проворковала:
– Перлова слушает.
– Доброе утро, Наташа. Женя Охотникова беспокоит.
– Женечка, я так рада тебя слышать! Наконец-то ты позвонила! Сто лет с тобой не общалась. Как твои дела?
– У меня все в полном порядке. Просто тут пара вопросов возникла, как раз по твоей части. Поможешь ответ найти?
– О чем речь, Женечка? Конечно, помогу. Рассказывай, что там у тебя.
Я вкратце рассказала ей о том, что слышала в теленовостях и от Кечаяна. Естественно, пришлось сообщить и то, какое отношение я имею ко всей этой истории.
– Так вот, Женя, нам уже все ясно, – заговорила Наталья. – Вина поддельные, это еще вчера новоармейские эксперты доказали. Какой-то спирт пополам с компотом. Бутылки фирменные с завода технического стекла, этикетки тоже фирменные, из типографии «Ковчега». Вообще все указывает именно на «Ковчег», но фирма в Новоармейск вина не поставляет. На заводе сегодня наши ребята побывали, только что вернулись. Сейчас выясняем, каким образом эта дрянь оказалась упакованной
Попрощавшись с Наташей и торжественно пообещав заехать как-нибудь в гости, я задумалась. Если у Кечаяна и вправду все чисто, то кто решил подложить ему свинью в виде поддельного вина? У кого возникло желание отравить людей, дабы навсегда отбить охоту пить кечаяновские вина? Хотя может быть, что отравить-то умысла и не было, а просто хотели «навариться» на продаже подделки. Кто это мог сделать? И кто звонил Лине? Масса вопросов и ни одного ответа.
Хорошо бы узнать, где теперь находится Фролов. К кому бы мне обратиться за помощью? Я напрягла память и вспомнила, что подруга моей тетушки Лариса Ивановна работает в известной на весь Тарасов психиатрический клинике Шнеерсона. Соломон Исаакович Шнеерсон был старичком весьма и весьма преклонных лет, но и по сей день являлся главным врачом этого специфического учреждения. У него содержались особенно редкие «экземпляры» с редкими психиатрическими заболеваниями. Больных показывали студентам медицинского института, а лечением руководил сам Шнеерсон. И даже были известны единичные случаи полного излечения, казалось бы, совсем безнадежных пациентов.
Я набрала номер Ларисы Ивановны. Трубку взяла она сама, так как была заведующей отделением. Выслушав пятиминутное оханье и аханье, расспросы о моей жизни и здоровье моей тети Милы, я задала интересующий меня вопрос.
– Женечка, – обрадовала меня Лариса Ивановна, – у нас все подобные случаи занесены в компьютер. Если ты перезвонишь через пару минут, я скажу все, что тебя интересует.
И вскоре я узнала, что Юрий Васильевич Фролов прошел курс лечения в областной психиатрической больнице и выпущен около года назад. Сейчас место проживания бывшего пациента неизвестно, так как его забрали и увезли родственники. И вообще время такое, что психов стало больше, чем нормальных людей, и за всеми не уследишь.
Неутешительно. Ладно, попытаюсь выйти на Фролова и его родственников через милицию. А разыскать психопата с ножичком обязательно надо – что, если именно он до сих пор вынашивает план мести Кечаяну. Вот только за что?
У меня «в запасе» оставалась машина вчерашних псевдогаишников. Я позвонила знакомым в ГИБДД и через десять минут была «обрадована» тем, что такого автомобильного номера вообще в природе не существует. Весело! Ну и что делать дальше?
За этими размышлениями меня застал Арсен:
– Я разговаривал с Суриком. На «Ковчег» сегодня приезжали сотрудники ОБЭПа, ходили по цехам, копались в документах. Но у них к нам нет прямых претензий. Они сказали, что, по их данным, не только в Новоармейске, но и в некоторых других райцентрах появилось вино, которое продается под нашей маркой. Причем как раз в тех районах, с которыми мы не заключали договоры о поставках. Сурен говорит, что все на заводе в легком шоке – у нас же такая репутация была! Что делать будем? Может, все-таки съездить туда, самим разобраться?