Экстрим по праздникам
Шрифт:
– Я слушаю.
– Сергей Петрович? – как можно слаще пропела я в трубку.
– Да, я. А с кем я разговариваю?
– Вы меня не знаете. Мне дала ваш телефон одна моя знакомая. У меня к вам дело, касающееся вашей работы. Мы не могли бы встретиться?
В трубке чихнули так, что у меня чуть ухо не отвалилось:
– Мне все-таки хотелось бы знать, с кем я разговариваю. Имя-то у вас есть?
– Да, конечно. Меня зовут Оксана.
– Оксана, говорите? А как зовут знакомую, которая направо и налево раздает мои телефоны?
Называть кого-либо я не собиралась. По телевизору в тот момент
– Ее зовут Валентина.
В трубке сразу радостно заурчали:
– А, Валюшка... Так бы сразу и сказали. Что-то я ее давно не видел. Как у нее дела?
– Спасибо. Очень хорошо, – я мысленно пожелала Вале долгих лет жизни. Не забыла я и про законодателя мод. – Так как насчет встречи?
– Конечно, Оксаночка. Как вам будет удобнее. Кстати, у вас такой приятный голос, – буквально пел Ильин. Какая Оксаночка? О чем это он? Тьфу, черт. Это ведь я! А Сергей Петрович тем временем продолжал: – Вы можете ко мне подъехать. Или мы можем встретиться где-нибудь на вашей территории. Например, у вас дома. Мы сможем обсудить все интересующие вас вопросы за фужером шампанского. Вы любите шампанское?
Ах ты, старый пень! Сейчас я тебя... И заговорила еще более сладким голосом:
– Ну что вы, у меня старший брат ужасно вредный, терпеть не может старых мужчин. Он сломал ногу и теперь валяется дома. Поэтому ко мне домой нельзя.
– Тогда давайте я куда-нибудь подъеду. Куда вы скажете.
«Старый мужчина» был проглочен даже без последствий. Наверное, Ильин себя не относил к таковым.
– Ну хорошо. Давайте встретимся на набережной. Около памятника Гагарину.
Ильин обрадовался:
– Конечно, давайте. Когда и во сколько?
– Через полчаса, – ляпнула я. А что? У Арсена сейчас все равно теща в гостях. Надеюсь, не собирается никуда. А встреча с Ильиным больше чем полчаса не займет.
Глава 10
Около памятника Гагарину на тарасовской набережной, как всегда, толпился народ. Я уже начинала волноваться, что не увижу Ильина. Узнав о его огромной любви к женскому полу, оделась я соответствующе: коротенькая кожаная юбочка и светло-бежевый джемпер в обтяжку подчеркивали все достоинства моей фигуры. Рядом находилась крутая гостиница «Хорватия», поэтому мой внешний вид вызывал нездоровый интерес проходящих и проезжающих мужиков. Я уже прокляла все на свете, что договорилась о встрече именно на этом месте, но тут кто-то сзади дотронулся до моей руки. Я оглянулась, но никого не увидела. Я опустила глаза и обнаружила мелкого мужичонку лет шестидесяти. Роста в нем было метр шестьдесят с небольшим, а одет он был как подросток: мешковатые голубые джинсы, ярко-оранжевая ветровка. Задрав голову, мужичонка радостно улыбнулся:
– Вы Оксаночка?
– А вы Сергей Петрович? – спросила я его, хотя и так уже было понятно, что это он.
– Да, это я, – с гордостью ответил Ильин.
Дядька скорее всего принадлежал к разряду мужчин, считавших, что они неотразимы... ни в одной луже. У него была наружность гнома, нос картошкой, ярко – голубые глазенки и абсолютно детское выражение лица вызывали умиление. Он просто не мог стоять
– Куда пойдем, Оксаночка? – поинтересовался психиатр, пытаясь обнять меня рукой за талию.
– Пойдемте в кафе посидим. Вон туда, на баржу, – я сбросила с себя его потную лапку, и мы направились к причалу.
На барже было немноголюдно из-за противной погоды. Мы уселись за столик. Официантка незамедлительно подошла к нам, усердно виляя попой. У Ильина загорелись глаза.
– Мон шер, – обратился он к девушке, – будьте любезны, принесите нам две пиццы, бутылку шампанского и...
– И бутылку минералки, – прервала я его. Пить я больше не собиралась.
Официантка ушла, провожаемая взглядами Ильина. Он тяжко вздохнул и наконец повернулся ко мне.
– Так вы, Оксаночка, ко мне по делу, не так ли?
– В некотором роде – да. Мне сказали, что вы сможете мне помочь. У нас в семье небольшие проблемы.
Ильин развалился на стуле, как Обломов на диване, и завел:
– Мы, психиатры, обязаны помогать тем, у кого в семье случаются неприятности. Проблемы иногда ломают жизнь человека. И если я смогу вам помочь, то, поверьте мне, буду счастлив.
– У меня брат сходит с ума, – осчастливила я его проблемой.
– Вот как? – он нахмурил брови и теперь стал похож на очень старого и противного гнома.
– Да, вот так вот, – грустно вздохнула я.
– И как это проявляется?
– У него появилась навязчивая идея: он хочет убить человека.
Ильин махнул рукой:
– Милочка, если бы все люди, которые когда-нибудь хотели кого-нибудь убить, считались психически ненормальными, то на учет пришлось бы поставить полстраны. Мы же все дерганые и ненормальные.
Забавно. Если он о себе, то ладно. Себя я дерганой и ненормальной не считаю. Пока.
– Понимаете, мой брат очень хочет убить того человека. Уже готовит план мести. Мы держим его дома, но последнее время боимся, что не сможем за ним уследить. Может, вы сможете мне помочь?
Я жалобно посмотрела на Ильина. Он положил свою птичью ручонку на мою руку и заговорщицки произнес:
– Думаю, смогу вам помочь. Можно на некоторое время положить вашего брата в больницу. Это, конечно, будет стоить денег. Лекарства сейчас очень дорогие, особенно специфические.
Я подалась вперед и томным голосом сказала:
– Я очень хорошо зарабатываю. Деньги не главное. Какие вы можете дать гарантии? Будете лечить моего брата или просто продержите его в больнице, как в доме отдыха?
Гном обрадовался и тоже навалился на стол. Я почувствовала, что он снял ботинок и теперь гладит меня под столом своей ногой в носке. Ощущения были препротивнейшими.
– Оксаночка, мы, конечно, полечим вашего братца. Гарантии в том, что некоторое время он будет вести себя смирно.