Экстрим
Шрифт:
А что Ник, он-то почему не понимает таких простых вещей? Или понимает, но только все это ему по фигу? Она вспомнила кислую мину, с которой он ушел наверх, и тут же услышала, как застучали водопроводные трубы, — он наполнял ванну, и этот стук был новым напоминанием, что жизнь и в прошлом не задалась, и в будущем не сулит ничего хорошего. Ну с какой такой, спрашивается, радости она к нему вернулась? К тому времени, как она осознала, что именно происходит, все уже произошло. Нет смысла дуть на остывшие угли. В детстве от матери она часто слышала эту поговорку, но не понимала ее смысла, а ведь смысл был. И тут же ей вспомнилось, сколько раз ее родители ссорились и расходились, а потом шумно дули на остывшие угли,
Услышав, как хлопнула дверь, Эми откатилась на кресле с колесиками от стола к двери и выглянула в коридор, чуть не вывихнув шею. Это была Тереза. Она подходила к лестнице, с трудом волоча неподъемную сумку.
— Миссис Саймонс! Тереза!
Американка остановилась, оглянулась и пошла назад. Вид у нее был усталый, но довольный.
— Привет! — сказала она, подходя к Эми.
— Я только хотела спросить, будете ли вы сегодня ужинать в гостинице?
— Я как-то еще не знаю. А в общем, почему бы и нет. А что вы думали предложить на ужин?
— Все, что вам будет угодно. — Эми достала из стола меню и протянула Терезе. — Почти все это есть у нас в холодильнике, но если хотите что-нибудь другое или что-нибудь свежее, я еще успею сходить и купить.
По тому, насколько быстро и невнимательно Тереза просмотрела меню, было понятно, что мысли ее не здесь.
— Не знаю. Придумаю что-нибудь попозже, — сказала она, возвращая карточку Эми. — Я и проголодаться-то еще не успела.
А Эми уже жалела, что начала этот разговор. В действительности она собиралась спросить Терезу, спросить по возможности мягче, как она насчет того, чтобы перебраться в другую гостиницу, но в последний момент не нашла подходящих слов. Или даже не захотела их искать.
А еще она жалела, что этим не занялся сам Ник. И думала, скоро ли приедут эти тайваньцы с американскими именами и акцентом. И прикидывала, где бы ей достать закон о гостиничном деле. Может ли постоялец или группа постояльцев законно требовать, чтобы кроме них в гостинице никто не жил? Вполне возможно, что кинозвезды и всякие там большие политики так иногда и делают, но у них, надо думать, это организовано как-нибудь получше, поделикатнее. Да и вообще, кинозвезды останавливаются в шикарных гостиницах, не в таких, как «Белый дракон». А может, все это делается через деньги: люди, желающие одиночества, оплачивают все номера отеля, а используют только те, которые им нужны. Но только что им делать, если часть номеров уже занята?
— Я схожу к себе наверх и поработаю, — сказала Тереза. — А потом, попозже, спущусь в бар что-нибудь выпить.
— Хорошо. Мне кажется. Ник хотел с вами о чем-то поговорить.
— А вы не знаете о чем? — заинтересовалась Тереза. Эми молча покачала головой, она совсем уже привыкла считать, что это не ее проблема, а Ника. — О'кей, скоро увидимся.
Она подняла с пола тяжелую сумку, повернулась и исчезла с поля зрения Эми, через несколько секунд с лестницы донеслись ее шаги.
Эми достала папку предварительных заказов и нашла в ней тоненькую пачку своей переписки по факсу с тайваньским мистером А. Ли. Она внимательнейшим образом перечитала все приходившие факсы. Если оставить за скобками все цветистые изъявления уважения, тайбэйская корпорация «Ган-хо» заказывала отдельные номера с двуспальными кроватями для четырех совершеннолетних постояльцев, двух мужчин и двух женщин, с фамилиями Кравиц, Митчелл, Уэнделл и Йенсен. Все расходы гостей должны относиться на счет корпорации, в конце каждой
И ни слова, ни полслова о том, что в их распоряжении должна быть вся гостиница.
Она взглянула на часы и мысленно прикинула, сколько ехать от Хитроу до Булвертона. Получалось, что они могут появиться через час, а уж к вечеру так точно. Нужно что-то делать, и поскорее.
Она поднялась наверх. Ник лежал на кровати совсем голый и курил.
— Посреди дня в бар никто не заглядывает, — объяснил он. — Может, и ты полежишь?
Ее первым желанием было повернуться и уйти. Все эти дела с Ником ей нравились, как и раньше, но последнее время он только и знал, что валяться в постели, и это было просто возмутительно. И все же она сдержалась.
— Я хочу разобраться с одной вещью, и прямо сейчас, — сказала она. — Это точно, что ты тогда говорил? Что ты единственный, кто может вынудить постояльца съехать из гостиницы?
— А что это тебя так беспокоит?
— Я же, кажется, все уже объяснила.
— Да выкинь ты это из головы.
Эми присела на край кровати и почти помимо собственной воли положила руку ему на грудь. Ее пальцы ощутили чистую, гладкую, теплую кожу.
— Я не хочу, чтобы мы теряли такие деньги, — сказала она. — Эти постояльцы сбросят с наших плеч массу проблем. С твоих, собственно, плеч, но я уже себя не отделяю.
— Оставь это мне. Я привез еще одну двойную кровать, и этого им вполне хватит. А когда они приедут?
— С минуты на минуту. Они звонили из Хитроу уже час с лишним назад и сказали, что едут.
— Это всегда получается дольше, чем думаешь, — сказал Ник, поворачиваясь к ней. — Ты бы лучше разделась.
— Нет, мне нужно быть внизу, а то приедут, а там никого.
Не говоря больше ни слова, Ник начал расстегивать ее платье, настолько торопливо, что ничего не получалось, и Эми разделась сама.
Потом, когда они уже просто лежали, прижавшись друг к другу, со двора донесся рев мошного двигателя. Тяжелая, по всей видимости, машина парковалась прямо под их окном; водитель то и дело переключал передачу, маневрируя в тесном пространстве.
— Это они, — сказала Эми. — Это американцы, я точно знаю.
Она скинула ноги с кровати, и Ник тут же отвернулся к стенке, изображая крайнее неудовольствие; в действительности Эми прекрасно знала, что, когда они занимались любовью в дневное время, он, как правило, быстро от нее отстранялся и либо засыпал, либо брал газету и начинал читать.
Как была голая, она подбежала к окну, присела и выглянула во двор. Водитель длинного темно-зеленого фургона пытался, но все никак не мог втиснуть его рядом с машиной Терезы Саймонс. На крыше фургона виднелась складная тарелка спутниковой связи, уложенная в специальную выемку. Позади этой выемки было крупно написано число «14», светло-зеленое на темно-зеленом. Эми слегка удивилась, зачем владельцы фургона написали идентификационный номер на крыше, где ни одна собака его не увидит. Левая передняя дверь открылась, и на бетон спрыгнула молодая женщина с темно-русыми волосами; она прошла назад и начала руководить водителем, так еще и не сумевшим припарковать машину. Словно что-то почувствовав, она оглянулась на окно Эми, и их глаза на мгновение встретились. Понимая, что ничего, кроме ее головы, с парковки не видно, Эми все же отскочила от окна и стала торопливо подбирать свою одежду с пола.