Эквей. Трилистник судьбы
Шрифт:
— Давай попробуем, — с сомнением ответила ему, надевая шлем.
«Ты считаешь меня ребёнком?» — хотелось спросить у него.
Но я промолчала. Хотя толика разочарования осталась. Несмотря на возраст, платье и макияж, Александр всё ещё видел во мне угловатую девочку-подростка.
Неожиданно «КосмоБой» затянул, и время полетело незаметно. Мы играли за двух земных штурмовиков, летали на небольших кораблях, разгадывали ребусы, выполняли задания и пытались обыграть друг друга. Мы кричали, ругались, смеялись, требовали чего-то, забыв, кто есть кто. Саша
Незаметно пролетело время. Согласившись на ничью и пообещав друг другу еще один раунд в ближайшем будущем, в котором обязательно определим победителя, мы отправились на кухню. Есть хотелось страшно. Саша пытался уговорить меня пойти к себе и немного отдохнуть, пока он займётся ужином, но я настояла на своём присутствии.
Готовка прошла весело. Для начала Переславцев всё-таки спалил жаркое, превратив сочное мясо в обгоревшие угольки. Потом у меня прямо в руках взорвался переспевший фрукт с экзотическим названием гуйри. В одно мгновение он обрызгал нас с ног до головы липкой синей мякотью и сочным соком. Переглянувшись, мы расхохотались и отправились переодеваться. На этот раз я не стала мудрствовать и надела любимые джинсы и старый топ, а волосы собрала в высокий хвост.
Пока мы приводили себя в порядок, у нас сгорела вторая партия мяса. Поэтому пришлось довольствоваться бутербродами и тортом, запивая всё вином.
Вечером мы сидели в рубке, каждый в своём кресле, пили вино и смотрели, как океан готовится ко сну. Медленно угасали огни моллюсков, и наступала ночь. Разговаривать не хотелось, день и так был слишком насыщенным на события. Последние мгновения праздника — и завтра мы вновь продолжим путь в никуда.
— Ты загрустила, — неожиданно произнёс Переславцев, вставая.
— День рождения кончился.
— Ещё нет.
Саша вдруг подошел к пульту, что-то понажимал, и рубку огласила тихая, немного грустная мелодия, которая отчего-то показалась мне смутно знакомой.
— Разрешите пригласить на танец, — мужчина подошёл ближе и поклонился, протягивая мне руку.
Отказываться я не стала. Отставила в сторону бокал и с улыбкой вложила ладонь.
— Разрешаю.
Это сложно было назвать танцем.
Мы стояли близко-близко, прижимаясь друг к другу. Мои руки были у него на плечах, его — на моей талии. И мы двигались по кругу, медленно переступая с одной ноги на другую. И были так похожи на пингвинов, что я, не удержавшись, прыснула, пряча лицо у него на груди.
От Саши веяло таким теплом, что я просто наслаждалась нашей близостью, рассматривая молнию на его куртке и отчего-то не решаясь поднять взгляд. Но чем больше проходило времени, тем сильнее я распалялась, едва не задыхаясь от охватившего меня жара, его руки оставляли на талии огненные следы, и мне было мало одного танца. Может, в тот момент взыграл алкоголь в крови, не знаю. Только я неожиданно резко вскинула голову, встретилась взглядом
Сначала ничего не происходило, мужчина замер, остановился и ничего не делал. Не оттолкнул, но и не ответил на мой неумелый поцелуй. А потом неожиданно всё изменилось. Его ладони скользнули выше, требовательно глядя спину и плечи, а губы раскрылись. Я едва не запищала от восторга, когда кончик его языка обвёл нижнюю губу и слегка втянул её в рот. Ахнув, запустила пальцы в его волосы, прижимаясь всем телом. Поцелуй стал еще более глубоким и страстным. Ничего не соображая, я отвечала, как могла, и едва не задохнулась от наслаждения, когда его рука забралась под майку, ласково проведя по обнаженному животу и поднимаясь выше.
Но потом всё разом кончилось.
— Прости, — пробормотал он, отшатываясь в сторону и сжав руки в кулаки.
— Что? — только и смогла прошептать я. — Но…
Даже цвет глаз изменился: исчезли коричневые искорки, а взгляд стал колючим и чужим. Черты лица заострились, став угловатыми и резкими.
— Прости, — повторил Саша и тряхнул головой. — Это всё вино. Уверяю, этого больше не повторится… Уже поздно, тебе лучше вернуться к себе.
— Конечно, — только и смогла пробормотать я, пятясь к лестнице. — До завтра.
Такое резкое изменение в его поведении несколько шокировало, поэтому я и сбежала, когда надо было остаться и поговорить обо всём начистоту.
Глава 9. Чужие
Как только я оказалась в своей каюте, дверь за мной тихо закрылась. Я еще некоторое время просто стояла, расширенными глазами смотря перед собой и ничего не видя. А потом неловко шагнула назад, почти сразу упершись спиной о дверь, по которой тихо сползла на пол, спрятав лицо в руках.
Раньше мне казалось, что боль одна, она не имеет оттенков. Лишь одно сплошное мерзкое чёрное пятно с горьким привкусом пепла рухнувших надежд и мечтаний, которое уродует душу и не даёт нормально жизнь. И я снова ошиблась. Боль от потери семьи — это одно, а боль от того, что тебя отвергают — совсем другое. Это совершенно разные чувства и эмоции, но в равной степени ужасные. Они изъедали и коверкали душу.
Было очень стыдно, словно я сделала что-то неправильное. И еще я очень злилась. На себя — за то, что поддалась слабости и эмоциям, на него — за то, что испортил такой замечательный вечер и оттолкнул, выбросил, как ненужную игрушку.
Плакать я не собиралась, наоборот, хотелось кричать и ругаться от обиды и разочарования. Как же мне хотелось вернуться назад и…
И я не знала, что хотела сделать с ним. Так далеко моя фантазия не распространялась. Тем более что я сама еще не до конца разобралась в своих собственных чувствах.
Что испытывала к нему кроме уважения?
Влюблённость или любовь? А может, просто симпатию?
Достаточно ли этого для нового шага в наших отношениях?
Как я могла что-то требовать, когда сама не знала, чего хочу на самом деле.