Эквей. Трилистник судьбы
Шрифт:
Сейчас ненависть никуда не делать, но я уже успокоилась, немного пришла в себя и включила мозг.
— Зачем ты пришла? — ледяным тоном спросила у неё.
Мама… она ведь тоже всё знала. С самого начала была в курсе того, что Князь и Дерион задумали. Вот из-за чего были эти непонятные гляделки, которые не давали мне покоя.
Знала, но не сказала. Конечно, что значит счастье дочери, когда на кону весь мир.
— Кэтти, всё не так, как кажется. Я понимаю, ты злишься. Но…
— Вы
— Катрин! — она попыталась достучаться до меня, но всё было бесполезно.
— Ненавижу! Как я вас всех ненавижу! — процедила сквозь зубы и быстро стёрла слёзы, подступающие к глазам.
Нет, хватит! Я не буду больше плакать. Даже если сердце разрывается на части.
Мама дернулась, а в голубых глазах промелькнула боль. Мне даже стало стыдно за свои слова… Всего пара секунд раскаянья — и вновь вернулась злость.
— Александр сам согласился нам помочь, — спокойно сказала мама.
Вот зря она Сашку вспомнила. Это для меня как красная тряпка для быка.
— А у него был выход? Разве он мог сказать «нет»? И не надо говорить, что это для всеобщего блага. Вы сломали наши жизни!
— Ты всё не так поняла. Александр мог отказаться, принуждать его никто бы не стал, — твёрдо ответила мать. — Кэтти, ты серьёзно думаешь, что эти недели Переславцев сидел на попе ровно и ждал, когда ты его спасёшь?
Хм, интересный вопрос. Я даже немного растерялась от неожиданности.
— Катрин, ты забываешь, что Александр мужчина и воин, который никогда не сдаётся… Ну, почти никогда, — быстро поправилась она и продолжила. — Всё это время он тоже тренировался и добился потрясающих результатов. Если честно, я сама не ожидала, что у него получится.
— В каком смысле?
— Этот прибор на него больше не действует.
— Что? — ахнула я.
Первое чувство — счастье. Ведь Сашка свободен, у него получилось противостоять той заразе, которую внедрил в него Альянс. Больше не надо бояться и вздрагивать от каждого шороха.
Второе — замешательство. Если у него всё получилось, и Князь знал об этом, то тогда зачем мои тренировки? Зачем эти мучения на пределе сил и возможностей? Только для того, чтобы в кратчайшие сроки пробудить и обуздать мой дар? Жестоко.
А потом уже недоумение.
— Тогда получается, — медленно произнесла я, — что никакого воздействия не было?
— Совершенно верно, — поняв, что опасность миновала, мама, которая всё время нашего разговора стояла у двери, подошла ближе. — Александр сделал вид, что находится под контролем. Дал мятежникам то, что они хотели.
— Но зачем?
— Для того чтобы вывести нас на главных и наказать.
— А если всё раскроется?
— Теперь всё зависит только от него. Нам остаётся только верить в него и в то, что Александр со всем справится.
Верить…
Да, остаётся только верить.
День прошел в тревогах и страхах за любимого. За ним и бессонная ночь, когда я вздрагивала от любого шума.
Наступило утро, и снова гнетущая тишина, которая давила и мешала нормально дышать. Словно весь мир замер, ожидая конца этой жуткой истории.
Я боялась включать новости, прекрасно понимая, что увижу там одни сплошные лживые обвинения, в которых не было ни грамма правды. Умом понимала, что так надо, что надо играть свою роль до конца, но сердце думало иначе. Знать, что Сашку объявили в розыск, а за его голову обещали невероятные суммы денег, было невероятно тяжело. Не представляю, как сейчас справляются со всем этим его родители и Алексия.
И как, интересно, Князь собирается из этого выпутываться? Как он будет обелять имя Переславцева в глазах всей планеты, которая уже повесила на него клеймо «пират и убийца»?
Но в то же самое время я осознавала, что Сашка сильный. Другой бы просто не выжил, а он смог. И мне надо верить…
Ох, как хотелось мне встать и броситься ему на помощь. Сделать хоть что-то, чтобы помочь Саше в его нелегком деле. Но я также понимала, что любое моё неосторожное действие может отвлечь его и пойти во вред. Поэтому и продолжала ждать и молиться.
Рядом со мной практически всё время находились мама и Индин. Сестрёнка не давала мне грустить, забираясь на колени и втягивая в свои игры.
— Мам, что будет с Финором? — спросила я сразу после завтрака.
— А что будет с Финором? Он не принимал участия в деятельности своего отца и наказанию не подлежит.
— Саруса ведь казнят?
— Если его вина будет должным образом доказана, он получит заслуженное наказание, — дипломатично ушла от ответа мама.
— И как Финору жить? Отца казнят, а на имущество наложат арест, — я помнила статьи закона о предательстве на Эквей. — Что с ним будет дальше?
Но маму мои сомнения не трогали.
— Он останется жив, и это самое главное. Парень умный, способный. Он найдёт применение своим навыкам.
— То есть ты просто не знаешь?
— Я думаю, что Князь его не оставит. И вообще, Кэтти, тебе стоит меньше о нём думать.
— Почему?
— Неужели ты не понимаешь, что все его чувства могли быть лишь игрой, навязанной отцом.
Я об этом не думала, и разве имело это смысл?
— Даже если и так, он не должен отвечать за ошибки своего отца, — твёрдо произнесла я в ответ.