Эквей. Второй шанс
Шрифт:
– Я могу войти?... Мама? Мама, почему ты не отвечаешь?... Открой дверь… мама…
Открыв глаза, я смотрю на свои руки, что буквально сотрясаются мелкой дрожью.
Мамочка, мамочка, что с тобой… мамочка… мне страшно, ответь…
Не могу… просто не могу… надо отползти в сторону… надо хоть что-то делать…
Страшно представить, что же будет, когда блок полностью спадёт?
- Мама! Открой дверь!
Решимость…
Не уйду, не оставляю
Мысль о Князе вырывает меня из потока чужого сознания и помогает отползти в сторону. Нет, Его нам здесь точно не надо.
Чем дальше я была от двери, тем мне было легче.
– Кэтти, со мной всё в порядке, правда.
– Я тебе не верю. Открой дверь.
– Дорогая, давай отложим встречу и беседу до завтра.
– И не подумаю. Открывай.
– Не могу, - в конце концов призналась я и села, опираясь спиной о диван.
– Почему?
– Потому что ты задавишь меня своими эмоциями.
Непонимание и снова страх… мама сходит с ума.
Чувства дочери я чувствовала, как свои, но на расстоянии, они не сильно давили на меня, фильтруя на свои и чужие, и воспринимаются, как фон.
Вот если бы научиться делать эту самую стенку, закрываясь от всех эмоций. Да, было бы намного легче.
Понимание появляется неожиданно. Словно ниоткуда. Вот только я сидела, вслушиваясь в голос дочери (как коммуникативный, так и внутренний), а тут желание отгородиться от всего мира стало настолько сильным, что сама не понимая как, на рефлексах, начала строить эту самую Завесу. Необходимо собрать все свои эмоции в одну кучу и закрепить их в сознании, это «я», именно вот этот сгусток противоречивых чувств – я, а не кто-то другой. Теперь вокруг этого скопления надо было выстроить стеночку. Её невозможно, просто нереально описать, надо прочувствовать и осознать. Но кирпичик за кирпичиком, слой за слоем, эта мысленная самая завеса возникала в сознании во всей своей красе.
Ещё до конца не веря в то, что у меня получилось, осторожно встала и подошла к двери.
Эмоции Кэтти уже воспринимались мною, как отголоски, и они абсолютно не мешали мне.
– Мам, я понимаю, то, что сделала Княгиня… неприятно, но… всё же не смертельно. У тебя есть настойка, всё можно исправить, - продолжала тем временем говорить дочь.
Что ж вот он момент икс.
Нажимаю на кнопку, повинуясь требованию, дверь отъезжает в сторону, и я вижу Кэтти, что в замешательстве и в каком-то ожидании смотрела на меня.
Оставив узкую щель, ровно настолько, чтобы дочь смогла протиснуться, быстро втянула её внутрь. И тут же закрыла дверь на замок. Была бы моя воля, поставила бы побольше замков, и для верности ещё и камешком подпёрла, для надёжности.
Завесу-то, поставить - поставила, но испытывать её на прочность пока побаивалась. Мне и Кэтти для начала хватит. Вот если с ней смогу отфильтровывать эмоции, то можно будет и остальных подпускать ближе. О том, как мне идти завтра на работу,
– Мам, - дочь прошла вглубь комнаты и остановилась у дивана, на котором стоял кейс с документами от полковника Бишоп. Я с трудом удержалась, чтобы не выскочить вперёд и не спрятать его куда-нибудь. Не стоит привлекать к содержимому контейнера лишнее внимание. – Скажи, только честно, с тобой всё в порядке?
– Более чем, - как можно жизнерадостнее улыбнулась я.
Взглянув на мою улыбку, она ещё больше нахмурилась.
– Тебе не кажется, что пора перестать считать меня ребёнком?
Страх… облегчение и сразу злость, вперемешку с обидой…
Но это всё отголоски настоящих эмоций, лишь слабая тень и на меня они не давят.
Так, а теперь надо тщательно следить за своей речью, чтобы не испортить то шаткое понимание, которое установилось между нами.
– Прости, Кэтти, я не думала, что моё поведение обижает тебя. Я считаю, что ты умная и взрослая девочка…
– Ты не смыла хиту? – перебивая меня, неожиданно воскликнула она, внимательно осматривая мою шею.
Быстро опустив взгляд, я увидела, что одна из верхних пуговиц расстегнулась, и воротник блузки съехал в сторону, оголяя небольшой участок на теле, на котором виднелся элемент узора лазоревого цвета. Мда, не прокатило, надо будет повязывать платки на шею. Потому что, если подобное повторится и хиту заметит кто-то другой, мне точно придёт конец.
– Нет.
– Почему? Княгиня не принесла тебе настойку?
– Принесла, - вздохнула я и, подойдя ближе, села на диван. – Присаживайся.
– Но, если настойка у тебя, то почему ты ею не воспользовалась?
– Кэтти замолчала на мгновение, пытаясь найти причину моего бездействия в плане уничтожения следов купания в Священных, будь они неладны, водах Эквей. И видимо нашла, потому как лицо её вдруг вытянулось, и она глубокомысленно произнесла: - О-о-о-о-о-о…
Понятно по какому руслу потекли её мысли.
– Нет, - быстро ответила я, прежде чем она произнесла этот бред вслух.
– Я тебя не осуждаю. Просто…
Конечно, не осуждает. Осуждение я бы почувствовала. Тут скорее любопытство.
– Кэтти, нет.
– Мам, это нормально и вполне естественно… Князь очень привлекательный мужчина, да ещё при власти, поэтому я очень даже тебя понимаю...
– Кэтти, - простонала я и упала на подушки, закрывая лицо руками, не зная, то ли смеяться мне, то ли плакать. Что за абсурдная ситуация. – Я не хочу становиться Княгиней.
Замолчала, переваривая полученную информацию и пытаясь найти другие варианты. Не нашла:
– Но тогда, почему оставила на себе доказательство принадлежности? – и такой взрослой она мне показалась в этот момент, и мысли и эмоции были зрелые. И я поняла, что лучшей подруги, чем собственная дочь, мне не найти никогда.