Эквилибрист. Путь долга
Шрифт:
А в "нашей" гостиной доужского отеля ждал сюрприз.
— М-мэтр? Мы не ждали вас так рано, — Рэйчел локтем попыталась отодвинуть бокал в сторону.
— Вижу, — натюрморт действительно живописный. Рето и Мал усиленно делают вид, что не спаивают мою ученицу, а охраняют, — за что пьем?
— За мою новую служанку, — глаза сверкнули, — купила сегодня на рынке.
Девочка, кажется, думает, что бросила мне вызов.
— А я все думаю, когда же ты догадаешься? — ухмыляюсь в ответ на недоуменно–обиженный взгляд.
Ну да,
— Ты ее хоть кормила? — разглядываю жутко худую девушку лет пятнадцати, завернутую в какое–то рубище, — и откуда, кстати, деньги?
— Сделала одному сеньору черный клинок.
— И что, теперь его каждый раз подзаряжать будешь? На сколько твоих поделок хватает — на месяц?
— Или 40–50 ударов, — согласилась девушка, — но дозарядка в сумму не входит. Сеньор как–то забыл уточнить срок работы артефакта, а я и не стала заострять на этом внимание.
Не могу удержаться от смеха. Разлив вино, поднимаю тост: "За мою повзрослевшую ученицу!".
— Неужели меня теперь начнут учить ритуальной магии?
— Как только вернемся в Ривертэйн. Впрочем, нет, начнем с твоей новой рабыни. Покажу одну из вариаций рабского клейма.
— А она при этом "случайно" не умрет? — в Рэйчел тут же проснулась подозрительность. Я прямо гордиться начал своими педагогическими талантами.
— Лизбет же не умерла. Так что если ты не сделаешь какую–нибудь глупую ошибку…
— Милый, я готова! — пока мы болтали, Тин уже успела переодеться, — идем?
— А куда это вы? — тут же заинтересовалась Рэйчел, — можно с вами?
— Ложись лучше спать, — качаю головой, — Пить тебе сегодня уже явно не стоит.
Гулять по многоуровневым улицам Гайтстата очень интересно, а полная луна превращает залитый призрачным светом город в сюрреалистическую картину. Словно иллюстрация к страшной сказке. Спать совсем не хочется, и мы с любимой просто бредем по мозаичным мостовым, галереям, террасам, ажурным мостикам и крышам, иногда прячась от ночных патрулей, словно воры или влюбленные.
— Тин, скажи, все эти интриги — тебе действительно нравится? Ты же людей с трудом терпишь?
— Ты ведь просил меня приспособиться, не выделяться, — рыжая пожала плечами, — я даже платья носить научилась. Да и притерпелась как–то, если они ведут себя как полагается.
— А как же маркиз? Не противно? Зачем тебе вообще вся эта возня?
— Невозможно быть частью общества и при этом не участвовать в его жизни, ты ведь и сам это понимаешь. А игра на интересах… заставляет кровь гореть. Забавно добиться власти среди человечков не по праву рождения, а подчиняясь их же правилам. Раз вы так желаете, мой тан, — легкий поклон, — А маркиз? Всего лишь еще одна марионетка. Излишнюю навязчивость можно и потерпеть до поры. К тому же его вера в собственную неотразимость забавна.
Обстановка чудо как хороша, спорить не хочется, но все же:
—
— Неужели будущее детей значит для вас меньше, чем какие–то глупые шепотки, сеньор?
— Именно поэтому. Заканчивай, Тин. Неразборчивость в средствах принесет больше вреда, чем пользы.
— Как скажете, муж мой. Хотя, конечно…
Тин вдруг замирает. В привычные звуки спящего города вплетается чуть слышный лязг стали. Глаза любимой вспыхивают знакомым зеленым огнем.
— Это будет твоя последняя фратта, Танцор.
Голоса совсем рядом, кажется, на соседней улице. Взглядом указываю на крышу разделяющего нас дома. Тин также молча кивает и взмывает вверх взмахнув полами плаща словно крыльями гигантской бабочки. Повторяю прыжок и дальше мы крадемся очень аккуратно. Захожу чуть со стороны — привычка выработанная годами совместных операций.
Лунный свет лишь краешком цепляет утонувший во мраке тупик одного из бесчисленных переулков района Шанбар, отбрасывая неровные тени, серебря лезвия шпаг, превращая лица в причудливые маски. Четверо против одного. Пятый уже готов, но и отчаянный боец, чья шевелюра изрядно побита сединой, кажется, ранен.
— Ты долго бегал от меня, старик, но сегодня заплатишь за все, — злой голос, злые глаза, — знаешь, мать так и не смогла забыть тебя, до самой смерти. Лучше бы эта шлюха промолчала!
— Я тоже любил ее, малыш.
— Заткнись! — атака. Глупая, горячая.
Вот только паренек не один. Лязг, вскрик, стон, глухое ругательство — старик снова в углу, кончик шпаги подрагивает, левая рука зажимает рану на боку. Нога, кажется, задета тоже. Один из нападающих держится за лицо, из под пальцев течет кровь. Убийцы отступают вновь, выжидая момент.
Седой боец пытается сменить стойку, но нога подгибается. Шпага втыкается в щель между камнями, прогибаясь под весом хозяина. Но упрямец все же находит в себе силы выпрямиться.
— Прости, моя богиня, я обязательно станцую с тобой, но, может быть, не сегодня? — голос красивый, глубокий, без старческой хрипоты. Был бы богиней, обязательно бы согласился, — Знаю, ты долго ждала, но ведь ты не знала недостатка в партнерах? Я старался выбирать лучших. Может быть, сегодня ты предпочтешь этих милых красивых мальчиков, и оставишь старого танцора в покое? — Поднятые к небу глаза утыкаются в Тин.
— Богини нет, я за нее, — Тин хищно улыбается, — но предложение меня заинтересовало. Почему бы не потанцевать с таким вежливым кавалером?
"Милый, одолжишь шпагу? А то с моим мечом и танца–то не получится"
Тиана спрыгивает вниз, становясь рядом с раненым и подхватывая сброшенную сверху шпагу. Я в свою очередь телепортируюсь к выходу из переулка, где мелькает еще одна аура. Зажать рот, ударить в сердце, убрать тело и неспешным шагом вернуться назад. В тупике уже тоже все кончено.