Экзамен любви
Шрифт:
– Ма, если это меня, то меня нет… Для всех, кроме Варвары, – добавил он громче после секундной паузы.
Надежда была слабой (чего Варе ему звонить после того, как он с ней обошелся), но на всякий случай Борька прислушался.
– Нет, Сергей, его нет дома. Будет? Наверное, поздно. Ладно, передам. Хорошо, обязательно.
Когда мать закончила говорить, Борька был уже в коридоре.
– Это Белов Сережка, – сказала мать, глядя на Борю невидящим взглядом. – Просил тебя перезвонить, как только ты появишься дома. Сказал, что ты ему срочно нужен. – С каменным выражением на лице мать шагнула в комнату.
Борька
– Ма, ну прости меня, сволочь такую.
– Боря, перестань, встань немедленно! – проговорила мать, заметно подобрев.
– Не встану, пока не простишь! – Не дав ей опомниться, Борька обхватил руками ее колени, а точнее, шелковый халат вокруг ног, и глухо проговорил: – Ма, я с Варькой поссорился.
– Я догадалась, что это любовная драма. Ладно. – Мать ласково разлохматила его волосы. – Вставай. Помиритесь. Варя тебе все простит. Может, и не сразу, но простит.
– Откуда ты знаешь? – Борька вскочил на ноги так же легко, как и упал перед этим.
– Знаю, – успокоила мать. – Она же из тех, кто обиды долго не помнит, а уж если влюбляется, то, как вы теперь говорите, всерьез и надолго. Поэтому мне Варя и нравится. Она же выбрала не кого-нибудь, а тебя, моего непутевого сына. – Борька почувствовал стеснение в груди, ребра как будто эластичными бинтами перетянуло.
Иногда мать была жутко человечной. В том, что она его безумно любит, Борька никогда не сомневался. А вот что Варя его простит – это бабушка надвое сказала. Мать может только догадываться о степени его падения.
– Будешь Сережке звонить? – напомнила она о недавнем звонке.
Борька представил себе, что ему сейчас друг скажет, какими горячими «блинами» наградит, и ответил:
– Не сегодня.
– А ужинать? Тоже не сегодня?
– Точно. Все завтра, ма. Я спать пойду.
Борька еще долго ворочался в постели, курил (да, пришлось!), думал, пока тьма, где не было места мыслям, не поглотила его.
12
Утром Борька проснулся от требовательной соловьиной трели. Такой уж у них был бодрый дверной звонок. Часы показывали начало одиннадцатого. Борька ушел под махровую простыню с головой. Мать откроет. Но матери, похоже, дома не было, потому что соловей залился вновь, давая понять, что так просто на той стороне не сдадутся. У Борьки было два выхода – открыть или сделать вид, что к нему напрасно заявились. Он выбрал первый вариант. Натянув джинсы, он отправился к двери, шлепая босыми пятками. Он знал, кого увидит за дверью. Он не ошибся.
– У тебя совесть есть? – возмутился Белый без предварительной разминки.
– А не рановато для таких сложных вопросов? – вяло огрызнулся Борька.
– Не рановато, если учесть, что Дашка подняла меня в девять утра, требуя твоей крови. Развратник! – надавил на него взглядом приятель. – До чего докатился! Крутит любовь сразу с двумя девчонками. Даже я себе такого не позволяю!
– Брось, мне не до хохм!
– А мне и подавно! – Серега уронил свое крепкое тело в кресло и покосился на Борьку. – Ты хоть понимаешь, что ты меня подставил, баклажан ты перезрелый? Я Дашку вчера битый час убеждал, что понятия не имел, что вы с Ленкой снова
Борька тяжко вздохнул. Этот вздох выражал полное признание собственной нравственной неполноценности.
Белый покачал головой:
– Одного не пойму: ты же сам говорил, что любовь на расстоянии не для тебя.
– Ленка в Москву возвращается, – уточнил Борька. Уточнил просто так, как факт, но Белый сделал из этого далеко идущие выводы:
– Так, и поэтому ты решил снова к ней приклеиться, а Варьку, значит, в отставку?
– Нет! – вскинулся Борька.
– Тогда что за фигня с тобой творится, едрена-матрена?
– Я сейчас все тебе объясню, Белый.
– Валяй, – позволил Серега, закуривая, а когда Борька изложил все как на духу, подвел итог:
– Значится, так. Ленка – девчонка клевая. У вас была любовь. Ну и забродило на старые дрожжи. Но ты вовремя нажал на тормоза. И если отбросить моральные аспекты, выходит, ты Варьке впрямую не изменял.
– А косвенно?
– Ты же сказал, что инициатива исходила от Ленки? – встревожился Белый.
– Так-то оно так, но я ведь тоже вроде как в этом участие принимал. – Борька поморщился, вспоминая. – Одного понять не могу, как Варька догадалась об этом поцелуе? Я же насмерть стоял.
– А-а-а, здесь все просто. – Серега расслабился и назидательно заметил: – Нас ведь, мужиков, из глины лепили, а их из нашего ребра. Из плоти, так сказать. Усек разницу?
– Кажется, усек, только вот что делать, не знаю. Вчера почти пачку «Мальборо» в легкие засадил, все думал.
– И опять не вопрос. Иди к Варваре. Кайся.
Борька покосился на друга:
– Думаешь, сработает?
– А у тебя есть другой выход? – спросил в свою очередь Серега и похлопал Борьку по плечу: – В том-то и дело, приятель. Короче, куй железо, пока горячо.
Примерно через пару часов, вдохновленный напутствием и поддержкой друга, Борька уже топтался на пороге квартиры Дробышевых. На его звонок никто не отозвался, что, собственно, имело свое объяснение. Будний день был в самом разгаре. Родители Варвары на работе. А вот где она сама? На этот вопрос у Борьки ответа не было. Зато он знал наверняка, что она не у Дашки, потому что Белый и Даша именно в это самое время провожали Дашиного отца в рейс. Он был шофером, дальнобойщиком. Для Дашки, росшей без матери и любившей отца до беспамятства, этот ритуал был священным.
Борька спустился во двор и попытался дозвониться Варе на сотовый, и опять все с тем же нулевым результатом. Ее мобильник, как и все современные модели, имел кучу прибамбасов, в том числе и определитель номера. Функция, безусловно, удобная, но иногда безумно раздражающая.
«Что ж, буду ждать ее столько, сколько понадобится. Могу хоть всю ночь здесь сидеть», – подумал Борька и основательно расположился на детской площадке, усевшись на качели-вертушку. К счастью, время было обеденное, и детишек с любопытными мамашами и бабулями поблизости не наблюдалось. Борька лениво перебирал длинными ногами, двигая колесо вперед, и неотрывно следил за воротами, откуда должна была появиться Варя. Прошло десять минут, потом полчаса, час, Борька снова взглянул на часы, поднялся на ноги, чтобы в очередной раз размяться, и в этот момент увидел ее.