Экзамен на зрелость
Шрифт:
— А если кто умыслит что против наследника, то ему прямая дорога к Катерине. Хитро.
— Не без того. Катерина была под плотной слежкой с самого начала, поэтому и на ее связь с Лестоком мы вышли сразу. Впрочем, он уже раньше успел засветиться, как и французский посол.
— А кто Катерину-то опекал?
— А вот это тебе без надобности. Опекали. Настолько хорошо, что успели обнаружить снадобье и подменить его простой водой. Потом еще и выкидыш разыграли. Анна ни в какую не захотела в этом участвовать, так хорошо хоть Ушаков на подобное рассчитывал и подобрали девку с похожей статью.
— Ждать чего? Нет, Лесток там вещал о том, что необходимо дождаться победы. Но вам-то чего было ждать?
— Он ждал поступления из Франции денег. Как только об этом узнали Петр Алексеевич приказал выждать. Раз уж Флери, совершенно безвозмездно, хочет подбросить нашей казне шестьсот тысяч рублей, то грешно ему в этом отказывать. Вот видишь, а ты еще сомневался, твои ли теперь эти десять тысяч или нет. Говорю же, государь тот еще Калита. Так что, если не заметил, значит причина на то была.
— Нда-а. Не удивлюсь, если он эти деньги еще и на Канцелярию пустит.
— Хм. В общем-то, так оно и есть. Кстати, и у твоих десяти тысяч, корни тоже французские.
— То есть и они от Флери. И ими мне оплачивают убийство кардинала. Нда-а, тут задумаешься, а столь ли изощрены иезуиты.
Ну вот наконец и весна. Нет, начало марта все такое же заснеженное, как и всегда. Но весна чувствуется каждой частицей тела и души. Вот и капель началась, и снег стал липким и рыхлым. Правда, к вечеру подмерзает, покрываясь твердой коркой, но все равно, этот снежок и пахнет по особенному. За время беременности, она успела познать столько нового о различных запахах, что все вокруг диву давались.
Анна, бросила за окно последний взгляд, вздохнула и переместилась за стол. Она и раньше, в отсутствии брата, пользовалась его кабинетом, сейчас же и вовсе здесь поселилась. Вынужденное затворничество никак не повлияло на ее работоспособность. Кабинет ей сейчас был даже более необходим чем прежде.
После того, как Петр передал в ее ведение несколько заводов и фабрик. Заниматься одной только тумановской ей уже было скучно. Не тот размах. Поэтому она настояла на том, чтобы Ушаков обеспечил ей нормальное сношение с управляющими предприятиями. Благодаря этому она осуществляла руководство посредством постоянной переписки. Разумеется, роль гонцов исполняли ряженные солдаты особого батальона.
Андрей Иванович и мысли не допускал о том, чтобы кто-то посторонний мог появиться в имении. Постоянная охрана силами сводного гвардейского батальона, и пары плутонгов из особого батальона, обеспечивали полную изоляцию имения и безопасность его обитателей.
Не сказать, что сведения из имения не просачивались наружу. Еще как просачивались. Да еще и со всевозможными подробностями, вплоть до любимых блюд, нарядов и привычек Анны Александровны.
Два часа за работой пролетели совершенно незаметно. Казалось бы, вот только что присела, а уже зовут на обед. Д еще и поясницу ломит, да так, что сил никаких. Это дите дает мамке знать, что ему куда приятнее прогуляться, чем сиднем сидеть в комнате. Ну да после обеда погуляет. Оно и у самой душа просит глоток весеннего воздуха.
— Тетя Аня, тетя Аня, — в кабинет вихрем влетела девчушка лет восьми и пробежав к Анне остановилась обхватив ее выпирающий под сарафаном живот.
Девочка явно прибежала с каким-то известием. Елена, жена Ивана, строго настрого наказала детям, по пустякам тетю Аню не беспокоить. Так что, сомнений в том, что она спешит что-то сообщить, не было. Но насколько она торопилась в кабинет, настолько же сейчас тянула время.
У маленькой Полины имелась небольшая слабость или навязчивая идея. Словом, нравился ей тетин живот. При любой возможности она старалась обнять его, а если разрешали, так и ушком прикладывалась. Пиком ее счастья было, если ребенок начинал толкаться.
— Поленька, ты что-то хотела мне сказать? — Приподнимая головку девчушки и мило улыбаясь, решила вернуть девочку на землю Анна.
— Там дяденька приехал, сказывал, что дядя Петя уж через час будет здесь, — задрав головку, доложила девчушка.
— Поля, вот ты где егоза, — появилась в дверях Елена, а потом поймав вопросительный взгляд золовки, произнесла, — Все так, Аня. Едет твой ненаглядный.
— Надеюсь на этот раз, подольше задержится, — борясь с охватившим ее волнением и глубоко вдохнув, произнесла Анна.
— Ну, с турком вроде бы замирились, — подтверждая слова Анны, произнесла Елена. Однако не смогла удержаться от сомнений, — Но ведь у него и помимо войн забот хватает. Вон взять моего Ивана…
— Спасибо Лена. Можешь ты поддержать, — укорила невестку Анна.
Та в ответ только пожала плечами. А что ей собственно еще оставалось. Правда заключалась в том, что мужья им достались неуемные, а такие на одном месте не усидят. У Анны, вроде то же шило в одном месте, но дите мамку живо перевоспитает. Правда, если она его не сбросит на мамок, а сама воспитывать станет. Впрочем, эта не скинет. От помощи не откажется, но и перекладывать все на чужие плечи не станет.
— Лена, я вот все думаю, а что же вы будете делать, как я разрожусь. Вон как Полина к моему животу привыкла, — поглаживая головку, притихшей девочки, все так же прижимающейся к ее животу, поинтересовалась будущая мать, меняя тему разговора.
— У-у, испугала, — отмахнулась невестка. — Да ей такое, еще больше понравится. Эдакая верещащая и дрыгающая ножками и ручками кукла. Правда, Поленька?
— Какая же кукла, мама? Это же братик будет. Ты что же разве не знаешь?
— Зато ты больно умная. Марш на кухню, да вели чтобы обед через час накрывали. Как, Анечка, обождем наших благоверных?
— Это ты правильно решила. Обождем конечно же, ничего с нами не станется. Ой.
— Что случилось.