Экзистенциальная психотерапия
Шрифт:
Во-первых, по мнению Ранка, основная процедура психоанализа – процедура, требующая состояния «безволия» и от пациента, и от терапевта, – ведет к ослаблению воли. «Основное аналитическое правило свободных ассоциаций особо предписывает полностью уничтожить тот маленький кусочек воли, который, может быть, еще не подорван вашей невротической слабостью, и отдаться руководству бессознательного…» (Этот комментарий предвосхищает критику, обрушенную на психоанализ спустя десятилетия: например, Сильвен Томкинс (Sylvan Tomkins) говорил о психоанализе как «систематическом тренинге нерешительности», а Аллен Велис заявил, что «умники нового времени энергично укладываются на кушетку и в результате не всегда могут энергично
В курсе терапии пациент противостоит тому, что он воспринимает как волю терапевта. Фрейд наклеил на это противостояние ярлык «сопротивление», считал его препятствием и предлагал различные пути (терпение, руководство, интерпретацию), чтобы его преодолеть. По мнению Ранка, этот взгляд на сопротивление был серьезной ошибкой: он полагал, что протест пациента – здоровая и существенная манифестация противоволи и, являясь таковым, он должен не устраняться, а поддерживаться и трансформироваться в творческую волю. «Задача терапевта – функционировать таким образом, чтобы воля пациента не разрушалась, но укреплялась». Если терапевт будет пытаться заставить пациента делать то, что «правильно», пациент будет сопротивляться, и терапия провалится. (Несомненно, это утверждение содержит в себе зародыш современной психотерапевтической тактики «парадокса».) Поэтому Ранк систематически подкреплял все проявления воли пациента: если пациент сопротивлялся или предлагал закончить терапию, Ранк в ответ не упускал случая подчеркнуть, что считает эти позиции прогрессом. Он утверждал: «Невротик не может проявлять волю без чувства вины. Ситуация может быть изменена не им самим, а только в отношениях с терапевтом, который принимает волю пациента, оправдывает ее, подчиняется ей и делает ее хорошей».
Одна из ситуаций, где воли пациента и терапевта определенно сталкиваются, – это окончание терапии. Некоторые пациенты предпочитают заканчивать стремительно, тогда как другие отказываются заканчивать и, если необходимо, цепляются за свои симптомы, чтобы сопротивляться усилиям терапевта подвести терапию к завершению. Ранк полагал, что это столкновение воль содержит большой терапевтический потенциал, и сожалел, что он должен удерживаться до конца терапии, а то и вообще воплощаться лишь за ее пределами. Не разумнее ли было бы перевести этот волевой конфликт в середину терапевтической сцены, а еще лучше – в начало терапии? Ранк пытался делать именно это с помощью специального пункта терапевтического сеттинга – точного «лимита времени». Его «сеттинг завершения» проецировал последнюю фазу терапии на начало лечения.
Эти терапевтические стратегии, относящиеся к воле, отражают лишь один аспект терапевтического подхода Ранка. Позже я расскажу о его взглядах на «переживание», на роль настоящего и будущего времени и на природу терапевтических отношений.
Лесли Фарбер – два рода воли
В своей попытке противостоять тому, что он рассматривал в концепциях Фрейда и Адлера как разрушение воли и ответственности, Ранк, может быть, преувеличивал роль волевой энергии и волевых проявлений. В целом акт сознательной воли не является источником изменения пациентов в терапии. Более того, терапевта часто приводит в замешательство (а исследователя сводит с ума) то, что изменение происходит на скрытом уровне, далеком от понимания и терапевта, и пациента.
Является ли скрытое, «неволевое» изменение актом воли? Именно этот вопрос о связи между волевым актом и волей, основанной на бессознательном процессе изменения, создавал столь большие трудности для психологов, пытавшихся сформулировать краткое рабочее определение воли. Лесли Фарбер (Lesli Farber) внес в психологию воли жизненно важную коррективу – преувеличенный акцент на сознательную волю. Фарбер полагает, что попытки определить волю оказывались неудачными потому, что существуют
Первый род воли по Фарберу – и именно в этом состоит его самый важный вклад – не переживается сознательно в процессе волевого акта и вывод о нем должен делаться после события; об этой воле можно сказать, что она бессознательна. Фарбер цитирует У.Х.Одена.
«Когда я оглядываюсь на три или четыре выбора в моей жизни, которые оказались решающими, я нахожу, что в то время, когда я их делал, я очень мало понимал серьезность того, что делаю, и только позже я обнаружил, что казавшееся незначительным ручейком на самом деле было Рубиконом».
Таким образом, Фарбер выдвигает мысль, что важные выборы, которые человек делает в жизни (и я уверен, он сказал бы – в терапии) не переживаются сознательно как выборы. Действительно, только после события человек способен прийти к выводу, что реально сделал выбор. Об этом роде воли можно думать как о подземном потоке жизни, имеющем направление, но не имеющем дискретных объектов, или целей. Он обеспечивает индивиду движение вперед, но ускользает от непосредственного и прямого исследования.
Второй род воли – сознательный: он переживается непосредственно во время события. Человек без больших затруднений может охарактеризовать ее присутствие, форму и силу. Второй род воли движет нас к определенной цели (в отличие от первого, представляющего собой чистое движение) и утилитарен по своей природе: «Я делаю это, чтобы получить то». Цель проявлений этого рода воли известна с самого начала (например, снижение веса, изменение межличностного стиля или окончание колледжа).
В терапии к этим двум разновидностям воли необходимо подходить по-разному. Со вторым (сознательным) родом воли контактируют путем увещевания и апелляции к волевой энергии, усилию и решительности. Первая разновидность воли недоступна для этих инструкций, и с ней надо взаимодействовать косвенно. Серьезная проблема возникает тогда, когда человек применяет к первому роду воли увещевательные техники, предназначенные для второго. Фарбер предлагает несколько примеров:
«Объектом моей сознательной воли может быть знание, но не мудрость; укладывание в постель, но не сон; прием пищи, но не устранение чувства голода; кротость, но не смирение; добросовестность, но не добродетель; самоутверждение или бравада, но не мужество; удовлетворение влечения, но не любовь; сочувствие, но не симпатия; поздравление, но не восхищение; религиозность, но не вера; чтение, но не понимание».
В этих словах Фарбера содержится чрезвычайно важная для терапевта мысль, к которой я много раз буду возвращаться в этой главе. Однако кое-что из того, что делается в психотерапии, – «не-могущие» колокольчики и дух «победы через устрашение», характерный для многих книг по самопомощи, издаваемых сейчас лавиной, – свидетельствует о том, что предупреждение Фарбера осталось незамеченным и что многие психотерапевты совершают ошибку, пытаясь заставить волю второго рода (сознательную) выполнять работу воли первого рода.
Ролло Мэй – желание и воля
Прекрасная книга Ролло Мэя «Любовь и воля» полна богатых клинических инсайтов, в числе которых – инкорпорация «желания» в психологию воли. Мэй напоминает нам, что желание – предшественник воли, что без первоначального желания не может быть никакого осмысленного действия. Проявление воли – это не только энергия и решительность, но и потенциал, тесно связанный с будущим. Через волю мы проецируем себя в будущее, и желание – начало этого процесса. Желание – «это признание того, что мы хотим, чтобы будущее было таким-то и таким-то, это способность проникнуть глубоко в себя и заполнить себя стремлением изменить будущее».