Экзорцист: Проклятый металл. Жнец. Мор. Осквернитель
Шрифт:
В городе – духота и зной, здесь – свежесть и прохлада.
Будто из преисподней на прогулку выбрался. А все наоборот, да…
– Мастер Шило! – окликнул меня сидевший на скамейке в тенистом уголке аллеи Хмурый. – Присаживайтесь! Успеем повялиться на солнцепеке.
Я опустился рядом с подручным и поморщился, не скрывая досады:
– Шарлю стоило бы дважды подумать, когда он выбирал место для похорон.
– Когда это он думал о ком-нибудь, кроме себя? – резонно отметил головорез.
– Но не на холме же! – Я махнул рукой и уже на полном
– Девчонка была новая, из приличной семьи. Уж не знаю, как там все случилось, но по всему выходит, что ткнула она его наугад, куда придется. А пришлось в сонную артерию. Шарль истек кровью в считаные мгновения. Поговорить бы с этой дурехой, да она, когда поняла, что натворила, в окно кинулась и, как на грех, на ограду напоролась.
– Сама кинулась или помогли?
– Вроде сама.
– Следы насилия?
– Многочисленные, – подтвердил Хмурый и пояснил и без того очевидную вещь: – На ней, не на Шарле.
– Понятно. Значит, случайность?
– Да какая случайность? – с отвращением протянул головорез. – Давно все к тому и шло.
– Тоже верно, – согласился я, оперся на трость и поднялся на ноги. – Идем, нехорошо опаздывать.
– Шарлю уже все равно.
– Ему – да, остальные нервничать будут.
Уж в этом сомневаться не приходилось: в траурной одежде на таком солнцепеке долго не выстоять. А кладбищенский парк хоть и подходил к холму, но на склонах деревья не росли, и засыпанные гравием дорожки петляли там меж раскаленных на солнце надгробий. И только уже на самой вершине маячили фигуры людей – черные, словно стая слетевшихся на падаль стервятников.
Хорошее место Фаре выбрал. Хорошее – да, но зачем ему такой обзор из могилы?
Не понимаю.
С трудом подавив желание ослабить шейный платок, я растянул губы в скорбной улыбке и по солнцепеку принялся взбираться на самую кручу. Там выразил соболезнования родне покойного, после отошел к коллегам, но о делах говорить не стал, молча замер на краю могилы и начал внимать словам затянувшего бесконечную речь священника.
Правда, просил я Святых вовсе не о хорошем посмертии для Шарля Фаре, просил ниспослать нам хотя бы одно-единственное облачко.
Остальные, подозреваю, тоже.
В ресторацию вернулся совершенно разбитым. Заскочил в апартаменты переодеться, затем спустился в обеденный зал и выдернул в коридор Клааса, занятого организацией поминок.
– Все приглашенные собрались? – спросил у помощника.
– Из наших – все. Только Живица пока не видно.
– Пошли за ним кого-нибудь, – распорядился я, не желая затягивать начало мероприятия.
– Отправлю, ага, – кивнул Дега и неуверенно потеребил кожаную обложку планшета. – Мастер…
– Ну?
– Может, мне стоит заняться делами Шарля? Корабль с опиумом придет со дня на день…
Я покачал головой:
– Нет, на тебе и без того нищие.
– Но…
– С опиумом разберусь сам, – отрезал я. – И пошли кого-нибудь за Майло, не тяни.
Клаас
Я печально улыбался, кивал и выискивал взглядом нужных людей. Этим жал руки и как бы между делом сообщал, что, несмотря на смерть Шарля, все договоренности остаются в силе. Впрочем, собравшиеся это понимали и без всяких напоминаний, проблемы намечались с теми, кто на поминки явиться не удосужился.
Ну, да их время еще настанет.
Дега приблизился, когда гости уже начали расходиться.
– Мастер, – прошептал он мне на ухо. – На пару слов…
Я промокнул губы салфеткой и вслед за помощником отошел от стола.
– Ну? – поторопил там помощника.
– Насчет Живица… – пробормотал Клаас.
– А где он, кстати? – огляделся я, припомнив, что законник на поминках так и не появился.
– Он мертв, – прошептал Дега. – Убит.
– Что? – выдохнул я. – Что ты сказал?!
– Он убит…
Бокал в моей руке жалобно хрустнул и по ладони потекло вино. Я стряхнул осколки на пол и, не обращая внимания на всполошившихся гостей, зашагал на выход.
– Карету! – прошипел, обернувшись к помощнику. – Быстро!
Клаас рванул вслед за мной и сбивчиво зачастил:
– Не стоит, мастер! В его конторе сейчас полно легавых!
Еще и в конторе?!
Я пинком распахнул дверь и поспешил на задний двор.
Майло Живиц был моим святым-хранителем. Компромат зачастую сам по себе ничего не значит и никого не интересует, важно умение правильно преподнести его нужным людям. Законник на этом собаку съел, и без него я остался с кучей бумаг, которые не так-то просто будет пустить в ход, возникни в том нужда!
Майло, Майло, ну как же так…
У конторы законника и в самом деле оказалось не протолкнуться от стражей порядка. Удивляться этому не приходилось: и казармы рядом, и канцелярия дознавателей прямо напротив. Да и сам Живиц слыл фигурой в некоторой степени даже легендарной. Не раз и не два приходилось слышать, как его именем умудренные опытом следователи стращали своих начинающих коллег.
Кто по делу здесь, кто позлорадствовать пришел, а некоторые наверняка пытаются разнюхать, от кого теперь получать мзду.
Но не важно. К бесу их всех!
Выбравшись из остановившейся поодаль кареты, я обернулся к Клаасу и потребовал:
– Найди кого-нибудь, кому мы платим. Я хочу знать все.
– Хорошо, – озадаченно вздохнул Дега и отправился на разведку.
Сам я в толпе толкаться не стал и поднялся на крыльцо соседней конторы. Увидел, как растерянных охранников Живица прямо на улице опрашивает незнакомый чернявый тип, и сделал мысленную пометку переговорить с ними самому. Сделал – и позабыл об этом, как только на глаза попалась необъятная фигура Ференца Ольтера.