Экзорцист: Проклятый металл. Жнец. Мор. Осквернитель
Шрифт:
– Воды дайте. – Якоб сразу понял, что отмалчиваться не стоит, но ему требовалось время собраться с мыслями. Да и горло промочить было бы весьма кстати.
– Золи! – распорядился главарь, и девушка тут же протянула фляжку.
– Чего вам от меня надо? – сделав из поднесенного к губам горлышка несколько глотков, откинулся на лежанку мошенник. Голова раскалывалась, и сообразить, чем чреваты столь неожиданные изменения в раскладе, у мошенника никак не получалось.
– Вот это я понимаю, вот это по-нашему, – заулыбался седой и обернулся
– Но, Джанго!.. – возмутился тот.
– Быстро. – И хоть главарь повторил приказ, не повысив голоса, Лука подскочил с места как ужаленный. С силой рванув полог, он выбрался наружу, а в фургон тут же залез рябой мужчина в застиранном до дыр камзоле, надетом прямо на голое тело.
– Очнулся? – кивнул возница на мошенника.
– И уже щебечет, – усмехнулся Джанго. – Ведь так?
– По поводу чего я должен щебетать? – скривился Ловкач, когда колесо фургона попало в выбоину и его ощутимо тряхнуло.
– Лука, мать твою, мою сестру! – тут же рявкнул едва не свалившийся на дощатое днище Ори. – Смотри, куда правишь!
– О чем ты шептался с охотниками за головами и куда после этого они так резво рванули? – ошарашил мошенника неожиданным вопросом главарь. – А?
– Охотников за головами? – не смог скрыть изумления Якоб.
– Ну так! – хлопнул его по плечу Джанго. – Те парни в «Черной ладье», кто они, по-твоему? Монахи?
– Может, развяжете? – еще раз проверив на прочность путы, попросил Ловкач.
– Может, и развяжем, – кивнул седой. – А может, и нет. Потому как, если ты этих псов за нашей госпожой пустил, лучше б тебе вообще на белый свет не родиться.
– За вашей госпожой? – начал потихоньку разбираться в происходящем нахмурившийся Ланц.
– Ну да! За законной наследницей тирошского престола Вероникой Ланник. Псов узурпатора!
– Они сказали, что их ее родня послала. Со стороны матери, – напустил на себя растерянный вид мошенник.
– Наглая ложь! – возмутился Джанго и, схватив Якоба за шею, стиснул ладонь. – Да они сестру родную за медяк в бордель продадут! Грош цена их слову! А ты их по следу нашей госпожи отправил!
– Я же из лучших побуждений! – засипел Ловкач, чувствуя, как грубые мозоли царапают кожу. – Ее похитили!
– Похитили? – Теперь пришла очередь удивляться главаря. – Кто?
– Да врет он! – вмешался Ори. – Точно тебе говорю! Шкуру свою спасти пытается, пес шелудивый!
– А я ему верю, – улыбнулась Золи, – такой симпатичный мальчик…
– Заткнись, – не оборачиваясь, рыкнул на девушку седой, но руку с шеи Якоба все же убрал. – Кто ее похитил?
– Гор Корса, вербовщик, – жадно глотнул воздуха полузадушенный мошенник.
– Зачем?
– Продаст тому, кто больше предложит.
– Шакал! – выругался Ори. – Недоношенный сын ослицы и лишайного пса!
– Сколько с ним людей? – сохранил спокойствие главарь. – И куда он направляется?
– Расскажу, отпустите? – на всякий случай уточнил Ловкач. Судя по всему, пока он валялся
– Неужели ты хочешь нас покинуть? – захлопала ресницами Золи.
– Ну уж нет, так легко ты не отделаешься, – на этот раз Джанго не обратил на выходку девушки никакого внимания, – поедешь с нами и укажешь этого вербовщика. А теперь говори, где его искать. Если так и будем плестись за этими шакалами, госпожу нам не спасти.
– У вербовщика дела в Довласе. – Якоб Ланц испытал немалое облегчение от того, что расправа откладывается.
– Где именно?
– В Ольнасе.
– Если ты соврал, пожалеешь. – Главарь вытащил из кармана плоскую фляжку, скрутил колпачок и заставил Ловкача сделать глоток сонного зелья. – А теперь приятных снов…
Большую часть дороги до Ольнаса Ловкач проспал. Несколько раз за день его выводили справить естественные надобности, каждый вечер плотно, хотя и не очень сытно, кормили и сразу же накачивали сонным зельем. И только после того, как фургон пересек границу Довласа, Джанго изменил заведенный распорядок.
Небезосновательно рассчитывавший, что за время пути им удалось сократить отставание от похитителя, главарь велел Якобу лезть на козлы и приглядываться к направлявшимся в Ольнас повозкам. А чтобы у Ловкача не возникло соблазна сделать ноги, кроме возницы рядом с ним постоянно находился поигрывавший кинжалом Лука. И при взгляде на пацана, горевшего желанием загнать ему меж ребер выщербленный клинок, Ланц и в самом деле гнал мысли о побеге прочь.
К Ольнасу фургон подъехал ранним утром, и как обычно сидевший на козлах Ловкач удивленно присвистнул при виде окружавшей город стены, по верху которой трепетали желто-зеленые знамена. Высоченные крепостные сооружения, узкие бойницы слегка выдвинутых в заполненный водой ров башен. Подъемный мост. И на два полета стрелы от города – никаких построек. Скособоченные домишки безымянного поселка начинали жаться друг к другу уже дальше.
– Чего вылупился? – толкнул мошенника Джанго, уплативший наряженным в желто-зеленые мундиры стражникам пошлину за въезд фургона серебряными монетами тирошской чеканки. – Не на то смотришь…
– Да бесполезно смотреть уже, – буркнул Ловкач и отвел взгляд от растянутого прямо над воротами полотнища с гербом Довласа: поднявшим коня на дыбы латником с черным крестом на щите. – В городе он уже, без вариантов.
– Ну и как его искать теперь? – забравшись в фургон, выругался седой. – Как, я тебя спрашиваю?
– Найдем, – поморщился Якоб Ланц, которому и без того было тошно. Выискались на его голову… спасители. – Корса опережает нас на день. Край – на два. На постоялом дворе он останавливаться не рискнет: если пленники поднимут шум, будут проблемы со Стражей. Выходит, снимет особняк. Еду опять-таки на дом заказывать станет. А это тоже след.