Экзотический вариант

Руденко Борис Антонович

– Салют, - на всякий случай сказал Георгий.

– С вашей стороны не очень-то вежливо так обходиться с моим переводчиком, - сильно шепелявя, сказал обиженный ковер, - все-таки я гость.

Ковер вел себя прилично. Он не кричал, не вонял, не портил мебель, Георгий почувствовал к нему расположение.

– Извините, - сказал Георгий, - обознался. Я-то думал, это мой японский магнитофон. А вы что... тоже насчет обмена?

– Да, - ответил ковер и вздохнул.
– Вообще-то я сам не очень хочу меняться. Для меня потолки высоковаты и еще кое-что

не вполне подходит, особенно этот ужасный стук внизу. Меня жена уговорила.

– У вас есть жена?

– А что тут такого?
– снова оскорбился ковер.
– Конечно, есть. У вас разве нет?

– Да нет еще.

Ковер испустил глубокий вздох.

– Счастливец. А я вот таскаю этот хомут уже столько лет. У меня уже дети.

– Поздравляю, - невпопад заметил Георгий, и ковер засмеялся. Да, конечно, ковер смеялся. По ковру пошла рябь - мелкая-мелкая, он стал выглядеть еще пушистее и симпатичней. Георгий тоже засмеялся.

– Я случайно слышал ваш разговор с бомискульцем, - сообщил ковер.
– Они в общем неплохие ребята, только уж очень задаются. Национальная черта, ничего не поделаешь. Но к этому можно привыкнуть. А вы в самом деле хотели с ним меняться?

– Да нет, это я нарочно, - ответил Георгий и рассказал ковру всю историю.
– И чего они вдруг на мою голову посыпались?
– закончил он.

– Не в моих правилах сыпаться кому бы то ни было на голову, - сухо заметил ковер.
– У нас это не считается признаком хорошего воспитания.

"Опять обиделся", - подумал Георгий.

Помолчали.

– Вообще-то я, кажется, понимаю, в чем тут дело, - сказал ковер. Объявление бывшей хозяйки этой квартиры каким-то образом попало не в городской бюллетень по обмену, а в галактический. Почта, знаете ли, барахлит. Особенно при этих пространственных перемещениях... Ну, а там не разобрались, напечатали, хотя Земля пока не является постоянным клиентом бюро обмена. Именно поэтому Земля для всех экзотика. Вот к тебе и посыпались посетители.

– Но ведь черным по белому было написано: "На равноценную в центре".

– Правильно. Мы и есть из центра. Из центра галактики.

– Что ж теперь делать?

– Надо отменить объявление.

– Так-то оно так. Только я не вполне представляю, как это сделать. Может, ты передашь письмецо куда надо?

(Как-то незаметно они перешли на "ты".)

– Не могу, - вздохнул ковер, - с жителями планет, которые не приняты в галактическое содружество, вступать в контакты запрещено.

– Ну, знаешь!
– Теперь обиделся Георгий.
– Квартиру менять можно и в гости ездить можно, а письмо - так уж и запрещено?

– Так ведь никто не знал, что объявление напечатано по ошибке. А теперь я знаю.

Снова помолчали.

– Кое-что я могу сделать, - проговорил гость.
– Могу сообщить в ближайшее отделение бюро. Время, правда, для этого потребуется.

– А долго?

– Да не особенно: ну, полгодика, год. Пока дойдет по инстанциям,

пока рассмотрят...

– Веселенькое дело каждый день гостей встречать. Особенно таких, как этот пламенный.

– Я понимаю, что от нас одно беспокойство...

– Да я не о тебе. Ты хоть каждый день приходи.

– Благодарю. Но ничего сделать не могу.

– Но почему?

– Сказано тебе: за-пре-щается. Вот вступите в содружество - тогда другое дело. Ну-с, - вздохнул ковер, - мне пора. Жена, наверное, уже волнуется.

– Приходите вместе. Буду очень рад.

– Спасибо, - легкое волнение пробежало по ковру, - ты мне тоже понравился. Как тебя зовут-то?

– Георгий. Можно просто Юра. А тебя?

В ответ ковер, набрав побольше воздуха в свои шерстяные легкие, произнес длинное многосложное и изысканное слово. "Надо бы записать", подумал Георгий. Но тут кто-то снова постучал в дверь.

– Кого там еще несет?
– простонал Георгий.

– Прощай, Юра, - шепнул ковер и пропал.

Георгий пошел открывать.

На площадке стоял старичок в пенсне.

– Это вы, значит, квартиру меняете?
– строго спросил он.

– А что?
– сказал Георгий.

– Как что? Объявление ваше было?

– В галактическом бюллетене?

Старичок засопел, поправил пенсне.

– Сто раз менялся, а такого не слыхивал. Объявление, говорю, писали? На трамвайной остановке.

– Допустим, - сказал Георгий. У старичка было две руки, две ноги. Золотые зубы. Обыкновенный был старичок.
– А вы, простите, почему меняетесь?..

– А это не твое дело, - отрезал старец, сверкнув стеклами пенсне. Желаешь - пожалуйста. Нет, - будь здоров, охотников найдется много.

– Вот теперь понятно!
– обрадовался Георгий. Сомнений не оставалось: старичок самый что ни на есть нашенский.

– Только не думай, - скрипел он, - что тебе хоромы за твою камору отвалят. Знаю я эти многоэтажки. На первом этаже воду, значит, спускают, а на восьмом вздрагивают.

– А у вас-то что?
– прервал его Георгий.

– У меня? У меня, милай, центр. Комната - потолки твоим не чета. Соседи... Ну, люди как люди.

– Комнату на квартиру?
– сказал Георгий.
– Ну, дед, ты даешь!

– А ты что хотел? Центр на эту деревню! Тут волки, небось, по ночам воют, а там - цивилизация. Ну как? По рукам?

Теперь Георгий проживает в коммунальной квартире на старом Арбате. В квартире живет чета пенсионеров, которые не нарадуются новому соседу. Живет симпатичная девушка по имени Катя. Впрочем, Катя и ее роль в жизни Георгия - тема для другого рассказа.

О старичке ничего не слышно.

Катя полагает, что он полностью увлечен склоками с соседями по лестничной площадке.

Пенсионеры надеются, что старичок утихомирился: сколько можно злиться на весь белый свет?

Что касается самого Георгия, то он уверен, что старичок нашел себе еще один вариант обмена. Где-нибудь в созвездии Волопаса.