Эль Дьябло
Шрифт:
Алехандро хватается за голову, сжимает виски.
– Да что ты понимаешь в искусстве?! – говорит он, и в его голосе чувствуется ярость.
– Ой, простите… – вмешивается в разговор Жанна. – Мальчики, у меня предложение!
Двое мужчин поворачиваются и вопросительно смотрят на неё.
– Мы идём и идём, но никакого толку, – объясняет девушка, переминаясь с ноги на ногу. – Ночь кругом. Направление не знаем. Может, нам разделиться? Тогда хотя бы один…
Олег в мгновение ока меняется в лице.
– Стоп! – Смолкин медленно растягивает слова: – Я такое уже слышал.
Он поворачивается
Ему хватает секунды, чтобы понять.
– Всё ясно, – с горечью бросает Олег. – Мы никуда не выбрались.
– С чего ты взял? – удивляется Алехандро.
– Это классика, – вздыхает Олег. – Трое людей движутся ночью по полю. По мрачному кукурузному полю. Непонятно куда. Темно. Страшно. Любой звук кажется угрозой. Конца-края не видно. Тут некая девушка говорит, что им лучше разделиться, и спутники идут по одному, каждый в свою сторону, после чего злу легче с ними расправиться. И ещё второй признак, Жанна… Ты же девственница, верно? Отныне всё на своих местах.
– К чему ты клонишь? – хмурит брови Алехандро.
Олег звонко хлопает в ладоши – так, что отдаётся эхо.
– Мы в фильме ужасов, амиго, – с грустью констатирует он. – Неужели непонятно?
Жанна и Алехандро не могут ответить. Из гущи кукурузных стеблей к ним с трёх сторон выходят трое людей в пластмассовых масках клоунов: с красными носами и рыжими искусственными кудрями на висках. В руке каждый держит по широкому ножу для рубки сахарного тростника – мачете. Слышится мерзкое групповое хихиканье.
– Сыграем в игру? – голосом, в котором так и чувствовалась глумливая ухмылка, предлагает первый клоун. Он ниже остальных ростом и горбился, зажимая мачете в ладонях.
– Знаем мы вашу игры, – усмехается Олег. – Бежать по полю наперегонки?
– Сначала мы бросим монетку, – сообщает второй клоун. – Кто из вас умрёт первым.
– У вас всего два варианта, – лениво информирует Олег. – Жанна девственница, а по закону жанра фильмов ужасов она не может умереть. Девушка выживет и убьёт вас.
Клоуны заметно тушуются.
– А что ж нам тогда делать? – писклявым голосом интересуется третий.
– Это зависит от того, кто вы сами, – спокойно объясняет Олег. – Просто друзья-психи, как в «Крике», братья-близнецы, родившиеся от изнасилования медицинской сестры в сумасшедшем доме для ненормальных преступников, или больная на всю голову семья людоедов, пострадавшая от ядерной мутации в стиле «У холмов есть глаза».
Клоуны молчат. Первый чешет в затылке.
– Я не знаю, – неуверенно замечает один. – А группа психопатов из цирка не подойдёт?
– Похоже на артхаус, – фыркает Олег. – Или низкобюджетный фильм восьмидесятых годов, их раньше снимали пачками, типа, «Мой кровавый Валентин». Судя по мачете, перед нами характерный слэшер с бюджетом в пятьдесят тысяч долларов, я такие смотрел по видаку, пока в школе учился. У вас даже одежда, похоже, своя, а не киношный реквизит, что говорит о крайней экономичности ленты. Что ж,
Алехандро и Жанна следят за беседой, застыв в полном изумлении.
– Если уж честно, – вздыхает пискля, – к этому моменту вы уже обязаны были разделиться. Теперь, к сожалению, нам придётся импровизировать.
Олег выразительно смотрит на Жанну.
– А дальше, – продолжает клоун, – мы кокнем блондинчика. Затем погонимся за тобой. Ты упадёшь, сломаешь ногу, поползёшь, превозмогая боль, и последнее, что увидишь в жизни, – опускающийся над тобой мачете. После мы побежим за девушкой и отрежем ей голову. Возьмём за волосы, поднимем вверх и начнём сатанински хохотать на всё поле.
– Может, не надо? – осторожно спрашивает Жанна.
Клоун тяжело вздыхает. Даже сквозь маску на его лице читается жалость.
– Голубушка, – извиняющимся тоном увещевает он. – Я бы, честное слово, и рад вам голову не резать. Но никак не могу. У меня мама психическая была, и папа тоже маньяк. Жил с детства вместе с трупами, гости если и были в доме, то всегда только мёртвые. Поэтому, если не возражаете, я вас сейчас убью, а потом буду с вами культурно беседовать. Точнее, с вашей головой. Вставлю в пустые глазницы черепа засушенные тюльпаны, а после…
– М-да, это уже закос под Нормана Бейтса, – встревает в монолог Олег. – Чистый «Психоз» по Хичкоку. В общем, я не знаю, что у вас за фильм, но слышал достаточно. Пристрели их.
Грохот трёх выстрелов из «вальтера» Алехандро разрывает тишину.
…Камера парит над кукурузным полем, транслируя вытоптанную поляну ближе к северу. На примятых стеблях распростёрлись три трупа (картинка приближается) – красные пятна на белых клоунских балахонах, в мёртвых руках зажаты рукояти мачете. Двое мужчин и девушка выходят из пределов кукурузного поля. Светловолосый показывает на холм неподалёку, что-то оживлённо кричит. Камера перемещается по направлению пальца блондина, и зрители видят потрёпанный жизнью автомобиль, стоящий на вершине холма. Стоп-кадр: ключи в замке…
Глава 2
Хорошенький дьяволёнок
(предместье Лимы, 1 ноября 1931 года)
…– Прикажете принести стакан воды, сеньор Мартинес? Тут очень жарко.
Михаил взглянул вверх. Над ним, учтиво улыбаясь, склонился полицейский.
– Нет, спасибо, Аугусто, – со вздохом ответил он. – Я пока обойдусь.
Сидя на земле и опираясь спиной о сложенные вместе прутья индейской хижины, эль капитано чиркнул спичкой, прикуривая очередную сигарету. Да, он упустил их снова – оба ушли из-под носа. Только трупы девушек, плавающая в крови земля, кинопроектор и испачканные чёрно-красными разводами простыни. Он больше не увидит их никогда. Художник и Подмастерье получили от демона Уку Пача свою мечту, – в данный момент, возможно, едут в сторону бразильской либо боливийской границы. Убийцы проскользнули сквозь пальцы рук, словно песок. О карьере отныне можно забыть.