Эль и Карамель
Шрифт:
– Всё, как я видела, – прошептала Алиса, уводя Карамелину подальше от опасного волшебства. В мире, сошедшем с ума, абсолютно всё могло выйти из-под контроля. – Всё, как я видела, – повторила она. – Но… но что дальше?
Этого блогерша не знала. Будущее никогда не раскрывалось целиком.
– Лёх-ха, ты чего? – попятился Андрей, забыв про Асю и прочих врагов. – Я же т-твой брат, я же…
– Прости… – поник Лёша. – Но так будет правильно. Хватит смертей. Их и так
– Нет, – продолжал отодвигаться Пончиков, пока не упёрся в стену. – И это… всё? Ты забудешь наше общее детство, наших родителей? Наши игры? А, помнишь, как я спас тебя из реки? Помнишь?
– Помню. Сначала ты пытался меня утопить.
– Ты съел мою конфету!
– Конфету, Андрей. Всего лишь конфету.
– Но мы были детьми. Мне было семь!
– И с тех пор ничего не изменилось.
– Нет, ты не можешь… Не можешь!
– Уже… – Лёша с болью отвёл глаза. Посох в его руке заискрился. Яркое свечение, меняя оттенки, озарило помещение, выхватывая из углов, из щелей в стенах многочисленные тени. Зомби почти прорвались в пекарню, таща за собой всё самое мрачное из потустороннего мира.
– Конец… – произнёс брат, вновь глядя на брата.
– Пророчество! – закричала Алиса. Она схватила Эля и Асю, потащила к Лёше. – Две любви соприкоснутся, и зло падёт. Так, гласит пророчество! Я думала, что две любви – это Ася и Эль, но я ошиблась. Две любви – это их любовь и…
– Моя… – догадался Лёша. Бросил виноватый, полный нежности и раскаяния взгляд на Маду. – Прости…
Никто ничего не успел сообразить, а он уже чертил в воздухе птицу. Пустельга, словно, сама рождалась магией посоха. Ася вздрогнула и крепче сжала ладонь Эля. Птичка легко опустилась на их сомкнутые руки, и в тот же миг татуировка засветилась. Она становилась всё ярче и больше, пока не вспорхнула двойником первой птицы. Обе закружились в затейливом танце, волшебными, предсмертными знаками окружая колдуна... Недовластелина… Пончикова Андрея Вениаминовича.
Растерянность на его лице сменилась печалью. Болью. Он протянул дрожащую руку к своему брату и… исчез.
Пекарню поглотил туман. Он заволок пространство, опутал находившихся в нём. Поглощал.
Он забирал с собой не только Пончика, но и часть зомби. Их не должно было быть в этом мире. Им здесь не было места.
А затем пекарня взорвалась отчаянным криком. Туман рассеялся, и все увидели Маду. Она обливалась слезами, роняя их на мёртвого Лёшу.
Скорбная тишина не могла длиться вечно, и первой её нарушила Алиса:
– Злом… были… они оба. Оба брата. Мне очень… жаль.
– Заль… – услышали голос Василия. Хомяк приближался к Кристине. С
Снаружи что-то взорвалось, загрохотало. Алиса выглянула в окно. Над Чароградом летали сотни птичек.
– Подмога, – вздохнула она, глядя на то, как пустельги махали крыльями и танцевали, скидывая на зомби внушительные сети, покрытые золотом. Это были сети магии. Сети добра.
Блогершу никто не услышал. Каждый пребывал в своём горе, своей утрате, своём счастье.
А зомби, тем временем, несмотря на птичек, становилось всё больше: слои других миров прорывались, впуская новую нежить. Уже не как не связанную с тем, что натворил Пончиков.
– Мы должны им помочь! – закричала Алиса. – Только все вместе победим этот чёртов апокалипсис!
Наконец, на неё обратили внимание. И первой это сделала Мада.
– Я уничтожу их, – зло шипела она, – ради памяти моего Лёшеньки, ради нашей любви.
Эль выпустил любимую из объятий и сказал:
– Алиса права. Время не медлит, Асенька, мы должны что-то делать.
Ася кивнула. Затем схватила свою сумочку, где лежала карамель, протянула леденцы Элю.
– Ты издеваешься? Не время сладостей. Ася, не дури!
– Самое время, Эль, – она была серьёзна, как никогда. Расплавь конфеты волшебством, сплети из карамели сети. Будем клеить зомби.
Эль не верил своим ушам. Похоже, его девочка подросла. Похоже, и в магии она не так уж безнадёжна.
– А это идея, Аська. Идея!
Через несколько мгновений карамель начала плавиться, обретая странные формы. Это уже магия капризничала. Она, действительно, устала. Конфеты становились то дикими зверями, то гигантскими растениями. Сети не получались.
– Ладно, малышка, прости. Давай так, как ты хочешь, – тихо обратился Эль к своей волшебной помощнице. Бросил быстрый нервный взгляд на Асю.
– Я не против.
– И ты… не ревнуешь? – искренне изумился.
– Не до ревности, Эль. Надо действовать.
– Тебя подменили… – улыбнулся и прочёл ещё одно заклинание, чтобы карамельное волшебство липло только к нежити.
Из пекарни вышли все вместе: Мада, Кристина, Василий, Алиса, Эль и Ася. Каждый держал в руке небольшой разноцветный комочек. Для быстроты поражения и большего обхвата, Эль превратился в пустельгу и принялся сбрасывать карамельных слонов, жирафов, кошек, собак и всякие кактусы на разбушевавшихся зомби.