Эль. Начало

Хана Агма

— Ведь в пустыне солнце печёт с такой силой, что обычный огонь отдыхает, вот их панцири поэтому и от этого отлично защищают, — поддержал я его.

— Отлично, нам как раз думаю твои способности пригодятся, если что, я работаю вот с этим, — Роси достал из-за пояса свое «оружие».

Но в этот раз серп был другой. По сравнению с предыдущей, видно, что он будет по больше, сталь получше, а деревянная ручка из более дорогой древесины.

— Эль же, как я уже сказал, копейщик, — похлопал он меня по плечу.

— Мари'а идёт всегда в рукопашную,

используя кольчужные перчатки, — здоровяк слушал Роси, но при этом как-то в пол уха, сам же он был погружен в свои мысли, при этом его взгляд бегал с Роси на его косу и обратно.

— Бедолага, — выдохнул я еле слышно.

Видимо у него в голове, не может уложиться, что хилый парень стоит на первой линии используя в качестве оружия садовый инструмент.

— Э-э-э-э-э-э-э-э-э-э, — протянул негр озадаченно, — ведь это для работа в поле, — тыкая пальцем в косу с явным непониманием в голосе, произнёс Тоум.

— Да, всё верно, — с какой-то необоснованной гордостью кивая произнёс Роси.

Тоум всё сидел с непонимающим выражением лица, только взгляд его был теперь беспомощен, видимо, он пытался понять шутят над ним или нет и поэтому его взгляд метался теперь между Роси и мной, а не Роси и его косой.

— Забей, просто забей и прими это как факт, он не шутит, этот чёртов авантюрист, действительно так сражается.

— Как ты меня назвал? — развернулся всем телом ко мне Роси — а-в-а-н-т-ю-р-и-с-т, — протянул он, подняв глаза к потолку — звучит, мне нравится! — гордо сказал он, — отлично придумал!

— Это не я, — отмахнулся я от него и его похвалы — меня так женщина, которая позвала вниз, назвала, вот я и подумал, раз мы вместе работаем, то и ты тоже авантюрист, как и я теперь, благодаря тебе.

— Получается и я? — показывая на себя указательным пальцем правой руки, спросил Тоум.

— Да, — кивнул Роси, — раз тебя всё устраивает, то ты теперь с нами, а мы Авантюристы!

***

— Эй авантюрист! Ты куда нас повёл? Может уже расскажешь за что ты на этот раз взялся?

— А? — откликнулся не охотно Роси, как обычно глядя в небо, — а да, мы идём в деревню, на юге от этого города, пока я закупался, услышал, как торговцы перешёптывались о том, что возле этой деревни начали шастать гоблины и что в самой деревне уже тоже с ними сталкивались. Деревня там бедная, так что оплатить запрос армии на помощь из города они не могут.

— А для нас типа смогут?

— Думаю да, ведь мы же меньше берём, как минимум в половину.

— И как далеко нам идти?

— Я точно не знаю, но по слухам, завтра к обеду примерно доберёмся, может к вечеру.

— Просто заебись!

— Я не видеть в этом ничего страшный, — с улыбкой сказал Тоум, — я любовь ходить.

— Ага, тебе легко говорить, у тебя на два наших шага приходится один, ты куда меньше нашего прошагаешь, — на это он лишь пожал плечами.

— А где юродивый? — поинтересовался Тоум у Роси, — вы же говорить, что она с вами.

— Да, но ещё мы также говорили, что она большую часть

времени сама по себе, а с нами стабильно только во время боя. Так что не переживай, если будет заварушка она обязательно объявится.

— Вы так в ней уверенны… — протянул задумчиво Тоум.

— А что за недоверие у тебя к ним? Ладно я понимаю, что они у вас относятся к неприкасаемым. Но, ты как-то предвзят.

— Я их не понимать. Вот и остерегаюсь, для того чтобы не быть застать врасплох.

— Понятно, быть всегда на чеку, хорошая тактика по жизни.

— У нас в провинция по-другому никак, если в оазисах всё спокойно, то на остальной территория живность и твари не дают расслабиться ни на миг.

— Да-а-а, сурово у вас там.

— Не суровее чем у нас, — отрезал я, — или забыл, как на нас нападали?

— Да точно, — спохватился Роси.

— Наверное, в наше время от тварей и живности нигде спасу нет.

— Вечереет, — всё также смотря в небо словно в предвкушении, сказал он, — давайте разобьём лагерь, — сказав это, он резко повернул с дороги в лес.

— Ты куда? — не понял его действий здоровяк.

— За хворостом, конечно, чем нам костёр разжигать? И вы тоже двое собирайте, чую ночь сегодня будет холодная, нужно побольше собрать.

— Понял, — сказал здоровяк и войдя в подлесок, тоже начал собирать хворост.

— Слушай Роси, помнишь наш разговор о том, почему двух разных девушек, которые занимаются блядством, по-разному воспринимают в обществе? Я, кажется, понял почему.

— И почему же?

— Как мне кажется, дело в самом отношении к этим действиям, точнее, то, как к ним относятся сами эти девушки. Если одна будет этим хвалиться и ставить себя в пример, что это её гордость, то люди это так и воспримут, а если другая будет этого стесняться и боятся, то люди это тоже так и воспримут.

— Хорошая теория, стоит об этом задуматься.

— Ты сам то, как считаешь?

— Как по мне, дело даже не в том, как преподнесут это сами девушки, а в том, что народ по большей части ведёт себя как стадо. И если одна начнёт, себя превозносить, за счёт того, что она лучшая, то народ почувствует в ней альфу и подчинится ей и будет перед ней лепетать, — мы шли с полными охапками хвороста, внимательно глядя под ноги, чтобы не споткнуться.

— Та же, что постесняется своих достижений, народом будет воспринята как слабая и они накинутся на неё, чтобы растерзать, ведь нет худшей твари в этом мире, чем сам человек.

— Ого, вот это ты загнул, — присвистнул я от удивления, бросая свою охапку рядом с той, что бросил Роси, по середине небольшой поляны, которую мы выбрали для ночлега.

— Звучит обидно, ведь я так-то человек.

— Да-да, ты прав, — почёсывая затылок, улыбнулся он, — что-то я перегнул палку. Но ты не можешь не согласиться, что от человека может быть намного больше проблем, чем от тварей или зверья. Например, вспомнить последнюю деревню и их плотину, построенную исключительно из-за жадности.