Элантрис
Шрифт:
– Ах, – произнес он с затейливым поклоном. – Это, должно быть, принцесса Сарин. Говорят, что вы самая прекрасная девушка Арелона.
– Не следует верить всему, что говорят, милорд, – медленно выговорила Сарин.
– Не всему, – согласился он, заглядывая ей в глаза. – Только правде.
Не желая того, девушка залилась краской. Ей определенно не нравились мужчины, которые заставляли ее краснеть.
– Боюсь, вы застали нас врасплох, милорд. – Она с вызовом сощурила глаза. – Мы занимаемся очень напряженно и не в состоянии оказать вам достойный прием.
– Прошу
Сарин фыркнула, но поставить наглеца на место ей помешало появление Ройэла. Судя по всему, до старого придворного дошли сведения, что в его усадьбу вторгся праздный дьюл. При приближении хозяина Калу снова отвесил замысловатый смешной поклон, помахал перед собой широкополой шляпой и тут же принялся расхваливать герцога, убеждая того, какая ему, Калу, выпала честь лично встретиться с сим достойным мужем.
– Он мне не нравится, – вполголоса призналась принцесса Эйшу.
– Конечно нет, госпожа. Вы никогда не ладили с дюладелскими аристократами.
– Не только поэтому, – настаивала девушка. – Я думаю, что он притворщик, и у него нет акцента.
– Многие жители республики говорят по-эйонски свободно, особенно если живут рядом с границей. Я встречал дьюлов, которые говорили без намека на акцент.
Сарин в ответ только нахмурилась. Она продолжала внимательно наблюдать за незнакомцем и наконец поняла, что ее беспокоит. Он был чересчур типичным. Он сочетал в себе все черты дюладелской знати: надменный до глупости, разодетый, с напыщенными манерами и преисполненный безразличия ко всему вокруг. Калу походил на затасканное клише – живое воплощение образа дюладелского дворянина.
Калу закончил представление и перешел к наполненному трагическими паузами и жестами рассказу о своем прибытии. С лица Ройэла не сходила вежливая улыбка: он много торговал с дьюлами и прекрасно знал, что лучший способ иметь с ними дело – это улыбаться и изредка кивать.
Одна из дам предложила Калу вина. Он рассыпался в благодарностях, осушил бокал одним глотком и тут же отдал обратно, не прерывая рассказа ни на секунду. Освободившаяся рука тут же пошла в дело, ведь у дьюлов в разговоре участвовало все тело; шелка и перья разлетались во все стороны, когда Калу описывал свое удивление при известиях о смерти Йадона и коронации нового короля.
– Может быть, милорд захочет присоединиться к нам? – прервала его на полуслове принцесса. Зачастую вести разговор с дьюлом можно было только таким образом.
Калу удивленно заморгал.
– Присоединиться к вам? – неуверенно переспросил он.
Поток слов на мгновение прервался, и Сарин уловила моментальное выпадение
– Несомненно, милорд! Граждан Дюладела не зря называют лучшими фехтовальщиками мира. Уверена, что наши дамы непременно захотят увидеть искусство истинного мастера.
– Я очень признателен за предложение, ваше великодушное высочество, – начал Калу, – но я не одет…
– Всего лишь короткий раунд, милорд. – Не дожидаясь ответа, принцесса выбрала из сумки два лучших сайра, с незатупленными лезвиями. Полоснула одним из клинков воздух и улыбнулась дьюлу.
– Хорошо, – согласился он, картинным жестом откинув в сторону шляпу. – И правда, почему бы нам не помериться силами?
Сарин приостановилась, пытаясь определить, разыгрывает он ее или нет. Она вовсе не собиралась доводить дело до схватки, иначе ни за что не выбрала бы опасные клинки. Мгновение девушка взвешивала варианты, потом передернула плечами и перебросила дьюлу шпагу. Если он блефовал, она намеревалась вывести его на чистую воду постыдным и болезненным путем.
Калу скинул ярко-бирюзовый камзол, оставшись в зеленой с брыжжами рубашке, и, к ее немалому удивлению, принял исходную стойку: одна рука согнута в локте, а кончик сайра в другой чуть приподнят.
– Ладно же, – процедила принцесса и ринулась в атаку. Калу отпрыгнул назад под ее натиском, вертясь вокруг онемевшего от неожиданности герцога и отражая удары. Взмахи клинка Сарин сопровождались испуганными вскриками женщин, через ряд которых она прогнала дьюла. Вскоре она спрыгнула с деревянного помоста и оказалась на солнечном свете, босиком в мягкой траве.
Как бы ни шокировала дам непристойность неожиданной схватки, они не пропускали ни одного удара. Сарин краем глаза видела, как они перемещаются вслед за фехтующими к ровному дворику в сердце садов герцога.
Фальшивый дьюл оказался на удивление хорош, но ему не хватало мастерства. Он направлял все усилия на отражение ее выпадов, и становилось очевидным, что Калу умеет только защищаться. Если он и вправду был дюладелским аристократом, то считался бы одним из самых незадачливых бойцов. Сарин изредка встречались граждане республики, которые сражались хуже ее, но обычно трое из четырех могли победить ее без особого труда.
Калу отбросил безразличный вид и прилагал все силы к тому, чтобы не дать сайру принцессы раскромсать себя на кусочки. Они кружили по дворику, с каждым обменом ударов дьюлу приходилось уступать несколько шагов. Только когда под его ногами вместо травы оказались кирпичи, он с немалым удивлением обнаружил, что стоит у фонтана в центре дворика. От неожиданности дьюл споткнулся, и Сарин бросилась в атаку с удвоенным пылом. Она продолжала теснить противника, пока под колени тому не уперлось ограждение фонтана. Больше ему отступать некуда – по крайней мере, так думала принцесса. Она пораженно замерла, когда Калу прыгнул в воду, послал ударом ноги вверх стену брызг и выскочил из фонтана справа от нее.