Элантрис

Сандерсон Брендон

– Драться? – в изумлении переспросила Атара.

– Конечно. Это совсем несложно. И пожалуйста, леди Атара, мы называем это фехтованием. Даже самому понимающему мужчине становится неловко, когда он представляет дерущихся женщин.

– Мы не можем… – начала Эшен.

– Почему?

– Королю не нравятся сражения на мечах, дорогая, – вставила Даора. – Ты, наверное, заметила, что никто из дворян их не носит.

Принцесса нахмурилась.

– Я собиралась спросить, почему.

– Йадон считает мечи недостойным

оружием, – пустилась в объяснения королева. – Он называет сражения уделом черни. Он много о ней знает – он прекрасный король, знаешь ли, а королю надо много знать о стольких вещах! Он даже может сказать, какая сейчас погода в Свордоне! Его корабли самые крепкие и быстрые.

– Так никто из мужчин не умеет сражаться? – потрясенно переспросила Сарин.

– За исключением лорда Иондела и лорда Шудена. – Взгляд Торины заволокла поволока при упоминании темнокожего барона. Молодой джиндосец, с его тонкими чертами лица и безупречными манерами, являлся любимцем всех придворных дам, покоряя даже самые стойкие сердца.

– Не забудь принца Раодена, – добавила Атара. – Он попросил Иондела научить его сражаться – назло отцу, я так думаю. Принц постоянно пытался ему досадить.

– Ну, тем лучше, – решила Сарин. – Если мужчины не владеют мечом, тогда у короля Йадона не найдется повода протестовать против наших уроков.

– Почему? – удивилась Торина.

– Он утверждает, что мужчинам не пристало сражаться. Значит, нам фехтование как раз подойдет. Ведь мы – женщины.

Сарин проказливо улыбнулась, и ее веселье передалось большинству придворных дам.

– Эйш, куда я положила меч? – спросила Сарин, роясь под кроватью.

– Меч, госпожа?

– Неважно, найду потом. Что ты выяснил?

Сеон замерцал, строя догадки о неприятностях, в которые собиралась ввязаться принцесса.

– Боюсь, что мне нечем поделиться, госпожа. Элантрис стараются не упоминать всуе, и я немного узнал.

– Нам даже мелочь пойдет на пользу. – Принцесса повернулась к гардеробу. Пора подобрать одежду к вечернему балу.

– Большинство горожан обходят разговоры об элантрийцах стороной. Сеоны Каи почти ничего не знают, а больные сеоны Элантриса не понимают моих вопросов. Я даже попытался обратиться к элантрийцам, но многие перепугались, а остальные принялись выпрашивать пищу: как будто я могу принести им обед! В конце концов я решил, что стоит присмотреться к гвардейцам, несущим охрану городских стен.

– Я слышала о них. Они считаются лучшей военной силой Арелона.

– И постоянно хвастаются этим, госпожа. Сомневаюсь, что они выдержат проверку настоящей битвой, но зато прекрасно набили руку в картах и выпивке. Хотя форма у них безупречно выглажена.

– Чего еще ожидать от парадной гвардии. – Принцесса перебирала длинную вереницу черных одеяний. У нее мурашки бегали по коже от мысли, что придется надеть одно из чудовищно непримечательных

платьев. Как бы она ни чтила память Раодена, но нельзя же постоянно носить черное!

От ее замечания Эйш заколыхался в воздухе.

– Боюсь, госпожа, что так называемая элитная боевая группа Арелона не делает чести своей стране. Но они единственные в Каи специалисты по Элантрису.

– И что они тебе рассказали?

Сеон подлетел к шкафу, с интересом наблюдая, как она подбирает одежду.

– Немного. Арелонцы не с такой готовностью заговаривают с сеонами, как раньше. Я с трудом вспоминаю время, когда нас любили. Теперь в лучшем случае горожане крайне сдержанны, а то и откровенно испуганы.

– Вы напоминаете им об Элантрисе. – Сарин с тоской посмотрела на привезенные из Теода платья.

– Я знаю, госпожа. Но мы не повлияли на падение города! Нас незачем бояться. Хотел бы я… Но это к делу не относится. Несмотря на скрытность гвардейцев, я кое-что узнал. Оказывается, что когда людей забирает шаод, они теряют не только прежний облик. Солдаты считают, что человек полностью забывает, кем он был, и становится животным. Так происходит с элантрийскими сеонами.

Сарин содрогнулась.

– Но элантрийцы не забыли человеческую речь: они просили у тебя еду.

– Просили. Бедняги совсем не походили на зверей, – они плакали и причитали. Я склоняюсь к мнению, что они лишились разума.

– Получается, что шаод затрагивает не только тело, но и ум, – задумчиво произнесла принцесса.

– Судя по всему, так. Гвардейцы также упоминали, что городом управляют несколько вожаков. Пища очень ценится в Элантрисе, и жители нападают на любого, у кого она есть.

Сарин нахмурилась.

– Как же их кормят?

– Как я понял, их не кормят.

– Тогда как они живут?

– Не знаю, госпожа. Возможно, город живет по закону джунглей: сильнейшие поедают слабых.

– Общество не может выжить таким образом!

– Не думаю, что их можно назвать обществом, госпожа. В Элантрисе обитает кучка несчастных, забытых богом людей, а остальная страна изо всех сил старается следовать их примеру.

Принцесса задумчиво кивнула. Она решительно отодвинула траурные платья и перебирала висящие позади. Через несколько минут Сарин вынырнула из шкафа и повернулась к Эйшу для оценки.

– Ну как?

Она покрутилась на месте, а вокруг нее развевалось золотистое тяжелое платье, сияющее металлическим блеском. Его дополняли отделка из черного кружева и высокий открытый воротник, похожий на мужской. Рукава расширялись колоколом, у кисти их перехватывали жесткие, как и ворот, манжеты. Широкая юбка спадала складками до пола. В таком платье любая почувствовала бы себя королевой – даже принцессе порой требовалось напоминание о том, что это не так.

– Оно не черное, госпожа, – заметил Эйш.