Элайзабел Крэй и Темное Братство

Вудинг Крис

Руки Элайзабел были заломлены назад и прикручены веревками к стулу, и она почти до крови стерла кожу на запястьях в тщетных попытках высвободиться. Она очень ослабела от голода и перенесенных испытаний, ей было холодно в нетопленой комнате, дыхание тугими клубами вырывалось у нее изо рта и ноздрей. Девушке казалось, что она пробыла здесь уже много часов, но рассвет за окном все еще не наступил, значит, чувство времени на этот раз ее подвело.

«Из кошмара в кошмар, — в отчаянии думала она. — И неизвестно, который из них хуже. Будет ли этому предел?»

Лоскутник. Ну что за ужасная гримаса судьбы, что из всех, кто мог бы ехать

той ночью мимо «Редфордских угодий» и спасти ее, там очутился именно он, самый страшный серийный убийца Лондона, умерщвляющий одних лишь женщин? Что за силы брошены против нее, что за мрачный, изощренный ум ищет ее погибели? За что судьба так немилосердно ее преследует, в чем ее вина?

«А может быть, я обречена страдать за грехи родителей?» — мелькнула в ее мятущемся сознании смутная догадка.

Но нет, она не позволит себе поддаться отчаянию. Чудовищная усталость, навалившаяся на нее камнем, мешала сосредоточиться, но Элайзабел усилием воли преодолела ее. Жалеть себя было не в ее правилах. Пусть она в руках у Лоскутника, но ведь он еще не причинил ей вреда, она пока еще дышит. А это уже что-то.

Элайзабел подумала о Таниэле и стала, чтобы себя подбодрить, перебирать в уме способы, посредством которых он мог бы ее спасти. Но то были ложные надежды, и она это хорошо понимала. Никто не знал о ее местонахождении, включая и ее саму. Одна. Она опять осталась совсем одна на свете.

Но вот в замочной скважине заскрежетал ключ. Элайзабел выпрямилась, и хотя грудь ее сдавило от страха, она его ничем не выказала. Тяжелая деревянная дверь отворилась и в проеме возник Лоскутник с длинным охотничьим ножом в руке. В полумраке комнаты сверкнуло стальное лезвие.

— Доброе утро, дитя, — произнес голос. В круглом отверстии между лоскутами шевельнулись алые губы.

Над грубой мешковиной маски и по обеим сторонам замаскированного лица струились каскады роскошных, но мертвых каштановых локонов. Убийца шагнул в комнату, выставив напоказ нож.

Элайзабел с трудом сдержала вопль ужаса, который готов был сорваться с ее губ. Она не сводила глаз с Лоскутника, следя за каждым его движением и вполне отдавая себе отчет в том, что сейчас, скорее всего, должна будет проститься с жизнью. Но пусть не рассчитывает на ее мольбы и слезы. Она перед ним не дрогнет. Ведь она снова стала самой собой. Элайзабел Крэй.

Убийца запер дверь, вынул ключ и положил в карман. Поставил свободный стул напротив пленницы и уселся на него. Он был обут в высокие сапоги для верховой езды, одежду его составляли теплый плащ с широким распахнутым воротником и кожаные перчатки. О внешности Лоскутника невозможно было судить по тем участкам тела, которые оставались на виду, — изогнутые губы и глаза, взгляд которых поражал своей мертвенной холодностью.

Элайзабел молча ждала своей участи, едва отваживаясь дышать.

Убийца подался вперед и провел пальцем по ее подбородку. Она окаменела от ужаса и омерзения. Стоило ей отшатнуться, как Лоскутник приставил к ее горлу острие своего ножа.

— Где же дух ведьмы, мисс Элайзабел? Почему он вас покинул и куда подевался?

— Откуда… — начала было Элайзабел, но в горле у нее так саднило, что она принуждена была остановиться, несколько раз сглотнуть, откашляться и лишь затем смогла внятно произнести: — Откуда вам известно, что ее во мне уже нет?

Она задала ему этот вопрос на случай, если бы оказалось, что нахождение в ее теле Тэтч могло гарантировать

ей жизнь. Но вдруг это, напротив, заставит Лоскутника немедля прикончить ее? Как бы там ни было, Элайзабел рассчитывала узнать, что у него на уме.

Но тщетно.

— Я в этом и так ничуть не сомневался, мисс Элайзабел. А ваш тон только подтвердил мою уверенность.

Элайзабел удалось не выдать своего разочарования.

Убийца отвел нож от ее горла, постучал острием у себя над ухом и выпрямился на стуле.

— Итак, в вас больше не живет дух ведьмы. Братство заполучило-таки ее, верно?

— А если и так, что вы намерены предпринять? — отважно спросила девушка.

— Бросьте эти игры, мисс Элайзабел, — с досадливым вздохом произнес Лоскутник. — С вас довольно будет и того, что, останься она по-прежнему в недрах вашей души, я выпотрошил бы вас как рыбешку на этом самом месте, и она погибла бы, а планы Братства обернулись бы крахом.

Он встал, предоставив ей поразмыслить над этими словами, подошел к окну, вынул из кармана еще один ключ, при помощи его отпер ставни и распахнул их настежь. Теперь все звуки города стали громче и отчетливей: завывания волков, торопливые шаги, далекое эхо пистолетных выстрелов, вопли сверхъестественных существ — и все это на фоне непрекращающегося низкого гула, который доносился откуда-то издалека.

— Вам повезло, не так ли, что я оказался поблизости от «Угодий» минувшей ночью? — спросил Лоскутник, выглядывая из окна наружу. — Вернее, все вышло попросту забавно, потому что я ведь ехал туда, чтобы отыскать и убить вас, но, к сожалению, опоздал. Не бойтесь, дитя. Вы слишком молоды, чтобы умереть, да и я к тому же сегодня не в настроении убивать. У меня хватает других забот. Идите-ка сюда и взгляните сами.

И он стремительно обошел стул и очутился у нее за спиной. Элайзабел зажмурилась от страха. Пусть слова его и звучали обнадеживающе, но уж больно близко от ее беззащитного тела оказался этот острый нож. Но Лоскутник одним быстрым и точным движением разрезал веревки на ее руках и вернулся к окну. Девушка поднялась на ноги, потирая запястья, и приблизилась к нему, как было велено. Окошко ее нынешнего узилища выходило на грязный и замусоренный пустырь. Позвать на помощь было некого, даже если бы ставни и оставались всегда открытыми. За пустырем вдали угадывались контуры высоких зданий, а над городом в туманной сумеречной дымке кружились гигантские кроваво-красные облака. С далеких улиц доносились жалобные вопли, дикий вой и колокольный звон. Где-то неподалеку полыхал пожар, оранжевые языки пламени вздымались к небу, рассыпая фонтаны искр. Вот одно из огромных красных облаков выплюнуло испепеляющую молнию, которая вонзилась в высокий шпиль какого-то строения, который тотчас же задымился. О дожде, который загасил бы пожар, можно было только мечтать.

— Это… Это Старый Город? — дрогнувшим голосом спросила Элайзабел, оборачиваясь к Лоскутнику. — Вы привезли меня в Старый Город?

— Ну что вы, — весело ответил он. — Мы находимся в целой миле к северу от Темзы. А Старый Город — как раз под этой роскошной небесной каруселью, в самом ее центре.

Элайзабел снова выглянула в окно. Она глазам своим не верила.

— И такое происходит по всему Лондону?

— Да, почти.

— Вы сказали, что сейчас утро, — напомнила она.

— Так и есть. Сейчас часов десять или начало одиннадцатого. Из-за облаков не видно солнца, в этом все дело.