Ельцин против Горбачева, Горбачев против Ельцина

Мороз Олег Павлович

Однако все более очевидно становилось, что и до разрушения совсем недалеко…

Украина объявляет о своей независимости

24 августа Верховная Рада Украины провозгласила ее независимым демократическим государством. Согласно постановлению Рады, отныне на территории республики действуют лишь ее Конституция, законы, постановления правительства и другие республиканские законодательные акты. Пояснялось, что этот шаг предпринят, «исходя из смертельной опасности, нависшей над Украиной в связи с государственным

переворотом в СССР 19 августа 1991 года».

В общем-то, если читать текст постановления, это была еще не совсем независимость, не та независимость, которую провозгласила, например, Литва 11 марта 1990 года. Там предполагался выход республики из СССР, здесь пока еще – нет. Здесь декларировалось лишь верховенство республиканских законов. Точнее, даже не верховенство, а их единственность в качестве законодательных актов. Короче, постановление о независимости было скорее все той же декларацией о суверенитете.

Вопрос о настоящей независимости предполагалось решить на всеукраинском референдуме 1 декабря.

Такие референдумы в ту пору проводились не во всех республиках. Почему на Украине решили к нему прибегнуть? Ну, формально – чтобы придать акту о независимости больший вес, чтобы потом можно было говорить: ну, смотрите, почти весь народ, в едином порыве, проголосовал за независимость. Подозреваю, однако, что тут еще был некий политический расчет Кравчука, в то время председателя Верховной Рады. Думаю, три остававшихся до референдума месяца ему нужны были, чтобы поиграть с Москвой «в кошки – мышки». Нетрудно было догадаться, что из Москвы, из союзного Центра его каждый день будут увещевать: «Остановитесь! Не покидайте нас!» (Всем было ясно, что с уходом Украины Советскому Союзу – конец). А он будет надувать щеки и сквозь зубы цедить: если, мол, будете себя хорошо вести, может, и не покину. И выторговывать под это дело разнообразные поблажки.

К тому же одновременно с референдумом Кравчук наметил провести на Украине президентские выборы, мало сомневаясь, что изберут именно его. Для президентских выборов нужна какая-никакая предвыборная кампания, какой-то временной лаг. Вот и отложили независимость на три месяца. Поскольку ясно было, что на референдуме большинство избирателей проголосует за независимость (хотя на референдуме 17 марта большинство украинских жителей, напротив, проголосовали за «единый и неделимый» - Горбачев будет постоянно напоминать об этом Кравчуку), все кандидаты в основу своей программы положили именно ее, все за нее агитировали. Но Кравчук тут обладал неоспоримым преимуществом: он был «при кресле» и имел возможность кричать о независимости чаще всех и громче всех.

Горбачев и Ельцин в общем-то одинаково отнеслись к решительному курсу Киева на отделение. Отрицательно отнеслись. Хотя Горбачев подозревал, что Ельцин тут неискренен: он-де не желает, чтобы именно его считали главным разрушителем Союза, передоверяет эту роль Кравчуку, на словах осуждает «отделенческие» устремления Украины, а втайне поддерживает их, даже подталкивает Кравчука в его сепаратистских действиях.

…Как бы то ни было, дальнейший путь Украины, вплоть до конца 1991 года, - стремительный и необратимый уход из Союза.

Запад меняет ориентиры – с Горбачева на Ельцина

Ельцин

высоко оценивает, как повели себя ведущие, да и не только ведущие, западные лидеры во время путча. Хотя у них вроде бы и могли возникнуть сомнения, кого и в какой степени поддержать. А что, если за спиной у путчистов действительно скрывается Горбачев, их любимец, желающий таким вот, прямо скажем, экстравагантным способом спасти страну от развала? Но, в общем-то, они довольно решительно сделали свой выбор. Ельцин:

«Политиком номер один для американцев в нашей стране по-прежнему оставался Горбачёв. А если он действительно болен? А если он все же поддержит ГКЧП, то есть свою же собственную команду? А если Ельцин – «калиф на час», и ситуация изменится за считанные минуты? Мораль моралью, а дело-то придётся иметь тогда все же с бывшими горбачевцами, с Янаевым, например? Президент США не мог, не имел права не задуматься и над этим аспектом. Но Джордж Буш не просто позвонил, он немедленно начал организовывать международную поддержку России, вести переговоры с лидерами стран НАТО, делать политические заявления и так далее. Господин Буш однозначно проявил себя в первую очередь как нравственный политик.

Джордж Буш старше меня. Он представитель фронтового поколения. И для меня его поддержка в человеческом плане была неоценима.

Гельмут Коль. Он в тот день оказался на охоте, далеко в горах. Многие говорят, что мы с ним похожи внешне, оба крупногабаритные, есть схожесть и в привычках, во взглядах на жизнь, в манере поведения. Я всегда испытывал к нему особую симпатию.

Несмотря на все трудности, Гельмут Коль смог со мной соединиться. И я думаю, что он бы это сделал в любом случае, даже если бы в Москве уже стреляли танки.

…Про танки сказал Буш. Он сказал: если вы вырветесь из танковых тисков, это будет окончательная победа, Россия проложит себе путь в цивилизованное сообщество государств.

Звонили премьер Италии, премьер-министры Испании, Франции, лидеры Аргентины, Японии, Канады. Всем им огромное спасибо. Солидарность была продемонстрирована – не в какой-то затяжной, долгосрочной политической кампании, а мгновенно, сразу, когда определяться надо было за минуты…

Среди тех, кто звонил мне 19 августа, я ещё не назвал Маргарет Тэтчер. Таких людей в мировой политике единицы. К их мнению будут прислушиваться всегда, независимо от занимаемой ими должности. Но даже в этом узком кругу г-жа Тэтчер выделяется особо…

То, что западные страны не стали выжидать, оказалось неожиданностью для ГКЧП. Вечером того же дня они невнятно пробурчали на пресс-конференции о «преждевременной реакции» и «вмешательстве во внутренние дела»…

Это был пролог к новой международной политике в отношении России».

Такая безоговорочная поддержка западных лидеров была особенно ценна на фоне того, что многие руководители бывших «братских» союзных республик, как уже говорилось, трусливо поджали хвост и выжидали, чья возьмет.