Эльдорадо – не награда
Шрифт:
Вот тут и выяснилось, что способа остановки транспортного средства Андрей еще не придумал. Пытаясь затормозить тачку, Андрей сломал шест и едва не сломал себе руку. Я решил ему помочь и, резко остановившись, грозно зарычал на догонявшую меня свору. Мой рык сами знаете как на всяких шавок влияет. Местные псы перепугались и сбавили ход, в результате чего были едва не раздавлены догнавшей их телегой.
Пришлось Андрюше делать усовершенствования, придумывая для нашей повозки тормоза. Вместе с Недотукалем они провозились довольно долго, но в итоге задние колеса были оснащены устройством, отдаленно похожим на велосипедный
– Понял я! Этим собакам, чтобы бежать, какой-то стимул нужен, – и повесил на конец шеста приличный кусок мяса.
Теперь, чтобы местные шавки бежали вперед, упрашивать их не требовалось. Стоило Попову выставить перед телегой шест, и псы, истекая слюной, бросались с места в карьер. После получаса упражнений Андрей добился-таки достаточно сносного управления телегой, и в таком виде мы отправились во дворец: Жомов с Поповым на ездовых собаках, ну а я рядом с телегой, в качестве почетного конвоя. И каково же было удивление парочки ездоков, когда кo дворцу Чимальпопоке мы прибыли одновременно с Рабиновичем, вместе с Тлалой возглавлявшим целую процессию носильщиков. А чему тут удивляться? Я же говорил: Сеня торговаться долго будет, а девушка, не стесненная средствами, мало никогда не купит. Это аксиома. Вот так!
Глава 4
Продаю ливер по сходной цене.
В Европе – это где-то к востоку от Мезоамерики! – есть один забавный народ, именующий себя французами. А забавны они в первую очередь тем, что постоянно ищут женщину, сами не зная, какую именно. Стоит случиться беде, будь то наводнение, война, крушение национальной экономики, забастовка, пьяная драка или уколотый палец, французы констатируют: «Шерше ля фам», что переводится, как «валите всё на баб», и тут же начинают искать женщину.
Немногим людям достоверно известно, что там за женщины во Франции такие и действительно ли они причина всех несчастий, но в том, что молодая, пусть и только внешне, красивая и претенциозная девушка может начать почти мировую революцию, трое российских милиционеров убедились на собственной шкуре, едва встретились на площади перед дворцом великого Чимальпопоке.
Поначалу удивились все. Сеня – внешнему виду и движущей силе нового для Мезоамерики средства передвижения, а Попов с Жомовым тому, сколько баулов кинолог набрал им в дорогу. После взаимного выражения собственных чувств и обмена мнениями о способностях друг друга Рабинович с криминалистом перешли, наконец, к обсуждению насущных проблем.
– Андрюша, я не понял, ты хочешь, чтобы мы вот на этом рыдване ехали, людей смешили? – оторопело поинтересовался кинолог, тыча пальцем в гротескную повозку, на бортах которой ацтекскими иероглифами было вырезано: «Made in Недотукаль».
– А у тебя есть другие предложения? – хмуро поинтересовался Попов, подозрительно поглядывая на улыбающуюся Тлалу. На ее бортах ничего написано не было, но откуда она «made», было ясно и так.
– А ты хотя бы других ездовых существ найти не
– Попробуй найди, – отрезал Андрей. – В этой стране нет вообще никаких домашних животных, кроме кур.
– А курица разве животное? – вмешался в разговор омоновец, которому претило оставаться в стороне от обсуждения столь занимательной темы.
– Ну, не птица же! – съехидничал Рабинович и повернулся к мрачному криминалисту. – Ну как скажешь, Андрюша. Хочешь ехать на этом тарантасе, езжай. По крайней мере, сгодится вещи везти.
– Это вот эти вещи? – настала очередь Попова язвить. Андрюша, словно Ленин на броневике, простер руку в направлении баулов. Они товарными знаками помечены не были, и для многих оставалось загадкой, откуда эти вещи появились. Подсказка: с базаров Теночтитлана.
– А чем это тебе не вещи? – огрызнулся Рабинович.
– Да никто и не спорит, что это вещи, – согласился с ним Андрей. – Вопрос в том, что это за вещи?
– Разные полезные вещи, – занял оборону кинолог.
– Хорошо, – отметил его отступление Попов. – Тогда спрошу по-другому. Кому эти вещи полезны и на фига нам столько добра, если дорога займет всего пару дней? А потом, если всё пройдет нормально, нас и вовсе здесь не будет.
– В хозяйстве все может сгодиться, – туманно констатировал Сеня.
– Там что, еда? – поинтересовался эксперт.
– Ну, почему сразу еда? – удивился Рабинович. – Кроме еды, других полезных в хозяйстве вещей на свете разве не бывает?
Жомов, наконец, решился на повторное вмешательство. Некоторое время он, как рефери на теннисном корте, водил головой слева направо, пытаясь уследить за выпадами обоих спорщиков, но вскоре это ему надоело. То ли головой устал крутить, то ли понял, что вот-вот начнется война, и решил взять роль миротворческих сил ООН на себя, потомству неизвестно. Потомству вообще ничего о Ваниных мыслях не известно. И не потому, что их у него нет, а оттого, что у него еще нет потомства.
– Так, ну-ка, прекращаем ругаться, – встал он между антагонистами.
– Значит, говоришь, кроме еды есть еще полезные вещи? – не обращая внимания на слова омоновца и используя его плечо в качестве бруствера окопа, спросил у кинолога Попов. – И для кого они полезны? Уж не для этой ли вертихвостки?
– Ты выражения выбирай! – выдал залп по высунувшейся лысой макушке Сеня. – А даже если и для нее, тебе какая разница? Ты, что ли, за них платил?
– Нет, не я! – ответил Попов минометным огнем. – А ты понимаешь, что, если весь этот хлам на телегу загрузить, ни для чего другого места не останется?
– Ага! – радостно завопил Рабинович, найдя слабое звено в обороне врага. – Вот, значит, ты чего боишься! Опасаешься, что жир свой в дороге растрясешь?!
– Ну, вы меня достали, – произвел третью попытку Иван и, решив разом поставить все точки над всеми буквами, поднял обоих спорщиков за шиворот от земли и развернул их друг к другу спиной. – Остыньте, блин!
– Ой, мальчики, да перестаньте вы из-за такой ерунды ругаться, – внесла свою лепту в дело мира и Тлала. Оба спорщика, не предусмотревшие присутствия в радиусе боевых действий еще и четвертой силы, мгновенно заткнулись, шокированные таким поворотом событий.