Электрическое тело
Шрифт:
С губ срывается трепетный вздох. Я вспоминаю его голос, звучащий в моих ушах, то, как он смотрел на могилу моего отца, как он посмотрел на меня.
— Элла? — окликает Мисс Уайт, в её голосе звучит беспокойство. Боковым зрением я вижу, как она тянется ко мне, но её рука опускается, не успев прикоснуться ко мне.
— Я в порядке, — спокойно говорю я. — Прости… я просто…
Когда я закрываю глаза, я вижу глаза Джека Тайлера. Я чувствую бомбы, которые видел Представитель Беллес.
— Иногда, — говорит она, — я забываю, как ты ещё юна. Элла, я знаю, что это трудно. Это не та
— Это важнее, — серьёзно утверждаю я.
Мисс Уайт направляется к Триумфальным Башням, чтобы сразу доложить обо всём Премьер Министру Янг, но я просто иду в кровать. Голова пульсирует, тихое гудение вибрирует в ушах, и я лишь хочу погрузиться в небытие.
К тому времени, как я просыпаюсь, обед уже давно прошёл. Я спускаюсь вниз по коридору, удивляясь, что мама меня ещё не разбудила.
— Привет, мам, — ласково говорю я, открывая тяжёлую дверь. Квартира — как и все здания в Новой Венеции — была построена с комнатой безопасности. Город проектировали те же архитекторы, что и те, кто восстановили Мальту после Гражданской Войны, и в каждом доме было как минимум одно безопасное место. Мы переделали комнату безопасности в нашей квартире в мамину спальню — здесь есть встроенный генератор и специальная энергия и источник воды, которые мы можем использовать для устройств, отображающих показатели её здоровья.
Мама смотрит на меня с кровати. На ней по-прежнему домашний халат, её волосы тонкими, гладкими прядками обрамляют её лицо. Когда она моргает, я замечаю, что её зрачки серебристого цвета — она смотрит программу, используя глазные наноботы.
— Не могу найти одну книгу, — говорит она, наделяя меня глупой, унизительной улыбкой. — Знаешь, ту, по которой был снят фильм.
— Звёздный Титаник? — спрашиваю я. Она уже читала книгу прежде полдюжины раз, как минимум.
Она кивает и протягивает мне своё запястье. Я печатаю на её наручКОМе, находя книгу, которую она хочет, историческая драма о загадке пропажи первого межзвёздного корабля.
— Ты ведь знаешь, чем он заканчивается, — говорю я, посмеиваясь, закачивая книгу в её глазные наноботы.
— Ну, конечно, — говорит она. — Он основан на фильме «Счастливого Пути». Конечно я знаю, как всё закончится. Но я слышала, что это версия хорошая.
Я моргаю. — Да? — восклицаю я, пытаясь сохранить в моём голосе легкость. — Ты разве не читала эту историю раньше?
Мама смеётся.
— Она же только вышла, Элла, каким бы образом?
У меня сводит желудок. Симптом поздней стадии болезни Хэбба. Потеря памяти.
Я выхожу из комнаты и зову сиделку-андройд Роузи. Она записывает новый симптом маминой болезни, не показывая ни эмоции.
Я сильнее открываю дверь, пропуская её в мамину комнату.
— Позаботься о ней, — прошу я.
— Конечно, — отвечает Роузи спокойным, отрывистым голосом. — Э-то то, что я за-про-гра-ми-ро-ван-на де-лать
— Элла? — зовет мама, её голос срывается на кашель, звук трескающегося дерева. Я быстро подхожу к ней, беспомощно следя
Она бормочет что-то, когда я укутываю её ноги в одеяло после того, как она перестаёт хрипеть.
— Что? — спрашиваю я, заставляя себя радостно улыбнуться.
— Не так долго теперь, — говорит мама, её голос — едва слышный шёпот. — И ты будешь свободна от меня.
Проходит минута прежде, чем я полностью осознаю смысл, который она вкладывает в слово «свободна». Я наклоняюсь к ней и обнимаю её так сильно, что она протестующе пищит.
— Я не хочу быть от тебя свободной.
Мой голос напряжённый и хриплый; я не хочу, чтобы она видела моих слёз. — Никогда.
Мама улыбается мне, и я подаюсь назад, внимательно изучая её лицо.
Я уже вижу прощание в её глазах.
Глава 15
Я бреду на кухню, приготавливаю себе сэндвич, просматривая сообщения на моём наруче. Я увеличиваю экран, всматриваясь в голографические иконки, крутящиеся перед глазами с помощью наноботов. Я жму на значок связи. Программа запускается, вспышки света мерцают между моими пальцами и превращаются в проектированный видео чат, парящий на уровне глаз.
— Связаться с: Акила Ксейреб, — диктую я.
Мгновение спустя перед моими глазами появляется лучшая подруга.
— Приветики, Элла! — радостно говорит она. — Тебе стало лучше?
— Не совсем, — отвечаю я и касаюсь моего кулона на цепочке — медальон в форме Колеса Фортуны. Внутри него — цифровой файл — я и Акила на Летнем Фестивале, когда нам было по восемь лет. Соединённые Страны заполонили светлячки, и мы провели пол ночи в Центральных Садах, пытаясь поймать их. Папа дал каждой из нас по медальону — мой — серебряный, её — золотой — с цифровой лентой внутри, отображающей время, когда её отец оставил их семью, и она переехала в Округ Фокра.
Акила наклоняется.
— Что случилось? — беспокоиться она.
Впервые в жизни, я не раскрываю ей мои сокровенные секреты.
Обычно я рассказываю Акс всё, но… это дело национальной безопасности, анти-терроризма. Я не могу ей этого рассказывать.
— Это касается твоей мамы? — спрашивает она.
Теперь мне будет так легко ей соврать, сказав, что все мои волнения заключаются в болезни мамы. И, конечно же, я беспокоюсь, что её состояние ухудшается, и то, что она перестаёт бороться с этим. Но не её призрак преследует меня.
— Я просто… Я выполняю новую работу в Духовном Спа, — говорю я.
— Ох, хотела бы я быть рядом, — вздыхает Акила.
При подаче документов она хотела быть интерном, как и я, но вместо этого её отобрали в военное отделение.
— Я тоже, — говорю я, голос срывается. — Но эта… эта работа. Она просто… очень напряженная.
— Что тебе нужно делать?
Я открываю рот, но не знаю, что сказать. Я не могу рассказать ей, что только что влезла в чей-то мозг — она мне ни за что не поверит, а если и поверит, то не думаю, что стоит рассказывать о таком.