Элемент Водоворота

Гениальный Идиот

– Просто ушел? – Харука заглянул в посерьезневшее лицо Джирайи.

– Возможно, ты в курсе нападения на Коноху Орочимару, которое произошло три года назад? – Харука кивнул. – Тогда Орочимару убил Четвертого Кадзекагэ, принял его облик и приказал шиноби Скрытого Песка атаковать Коноху. Его основной силой и силой поистине разрушительной был младший сын Четвертого – Гаара.

– Кадзекагэ?

– Ну, тогда он еще им не был, – Джирайя подмигнул, наслаждаясь неподдельным интересом со стороны молодого джонина. – Саске вступил с ним в бой, но он не мог противостоять ему, когда на свободу вырвался демон.

– Демон? – Харука настороженно нахмурился.

– Какой-то

песчаный дух, запечатанный в нем с рождения, я не знаю подробностей, – неохотно ответил Джирайя, понимая, что слишком разоткровенничался и задел запретные темы, о которых они договорились помалкивать. – Гаара крушил все вокруг, не дав Саске ни единого шанса на победу. И вот тогда на сцену вышел Наруто, – отшельник замолчал, задумчиво разглядывая затухающие угли.

– И победил? – нерешительно проговорил Харука.

– Да. И победил блистательно, – ухмылка на лице саннина светилась восхищением. – Вот это и стало поворотным моментом. Саске решил, что если он не может одолеть Наруто, то и Итачи никогда не одолеет. Единственный способ стать на порядок сильнее – пройти обучение у Орочимару. Мда… – в воздух полетели еще несколько колечек дыма. – Его пытались остановить. Вся Команда Семь. Каждый по-своему: Какаши – убеждениями, Сакура – слезами, Наруто – кулаками. Но им не удалось. Он ушел. И теперь вернуть его – дело чести для каждого члена бывшей Команды Семь. Но кричит об этом на каждом углу только Наруто, – отшельник снова усмехнулся. – Хотя для Какаши это не менее важно, я уверен. Саске для него что-то вроде… Что-то вроде его самого в детстве.

 Харука задумчиво смотрел на угли костра, прокручивая в голове услышанную историю.

 - Ну ладно, поздно уже, – Джирайя закряхтел, укладываясь. – Завтра нам предстоит длинный путь. А я уже не так молод, чтобы пренебрегать здоровым сном. Продолжим в следующий раз, – добавил он, встретившись глазами с вопросительным взглядом Харуки, подмигнул ему и накрылся плащом, оставив молодого джонина на дежурстве.

Какудзу вот уже третий час пытался свести смету расходов организации за этот месяц. Глина для Дейдары, новые отвертки для Сасори, три канистры питьевой воды для Кисамэ и бесконечные лекарства и глазные капли для Учихи. Все это влетало в копеечку, не говоря уже о постоянных «маленьких сюрпризах» Лидера для Конан, которые с некоторых пор перестали ограничиваться просто шоколадками. Подсчитав процент отклонения фактических расходов от ранее запланированных, казначей Акацки взвыл аки волк на луну, мысленно прикидывая, насколько сократится резервный фонд, нежно оберегаемый и тщательно пополняемый им лично, чтобы покрыть эту брешь. Нужно было срочно придумать, как сократить расходы.

Предположим, лекарства для Итачи – вещь необходимая, на них экономить было просто глупо, ибо вышедший из строя Учиха означал прекращение денежных вливаний от пойманных им и Кисамэ шиноби, выгодно продаваемых на черном рынке. Эти двое были, пожалуй, теми немногими, кто безропотно выполнял все вежливые просьбы Какудзу по отлову особенно денежных экземпляров. Учиха считал ниже своего достоинства связываться и спорить, а Кисамэ, казалось, вообще было все равно, чем заниматься, лишь бы в холодильнике его ждала бутылка-другая водички после миссии. По этой же причине казначей даже не стал уменьшать количество заказываемых канистр до двух.

Глина Дейдары тоже была в каком-то смысле необходима. Без глины все техники этого мальца не имели никакого толку, следовательно, он был просто бесполезен, только проедал все тот же резервный фонд. Проедал?.. Может быть, урезать расходы на еду? Привлекательно, но это крайняя мера.

А вот новые отвертки совершенно

ни к чему! В комнате Сасори и так яблоку негде было упасть: повсюду валялись детали и инструменты, недоделанные куклы и склянки с ядами. На уборщицу Какудзу тратиться не собирался, а Сасори подобное положение дел совершенно не смущало. Но зачем ему еще отвертки? Аргумент «Они с алмазным напылением!», брошенный кукольником в ответ на разумный вопрос «Зачем?», не возымел на Какудзу должного эффекта. Пусть будут хоть в шоколаде глазированные и окунутые в клубничный йогурт, больше он не даст ни рё на инструменты, пока не сломаются все имеющиеся. И даже то, что Сасори по непонятным ему причинам не участвует в общих трапезах и, следовательно, они не тратят дополнительные средства на еду, его тоже не смягчит.

Шоколадки для Конан – вещь абсолютно бесполезная, но убедить Лидера тратить на это его личную зарплату (кстати, самую большую в Акацки) значило попасть в немилость и выполнять черную работу вплоть до удобрения навозом зимнего сада, разведенного Зецу в бывшей комнате Орочимару.

Сэкономить на одних отвертках не получалось, и Какудзу продолжал ломать голову, как бы вывести их хотя бы на минимальную прибыль в следующем месяце. Поскольку доходы были нестабильны, очевидной была концепция минимизации затрат, но кроме пресловутых отверток ничего не приходило в голову. Казначей еще ниже склонился над отчетами и сметами, отчаянно пытаясь выдумать что-то еще.

Решение, как ни странно, пришло само собой, как всегда ногой открыв дверь в его комнату, от чего та протяжно скрипнула и с грохотом ударилась о стену. Хидан был подобен неуязвимому матерящемуся тарану, который сшибал все двери в убежище Акацки с полпинка, не заморачиваясь на приличия. Вот и теперь он стоял на пороге, сверкая белоснежной улыбкой и хитро прищурив малиновые глаза.

– Здарова, старый х*й! Чем занят? – бесцеремонно плюхнувшись на кровать, напарник заложил руки за голову и сладко зевнул.

– Пытаюсь сэкономить на расходах, – буркнул в ответ Какудзу, презрительно посмотрев на Хидана. Как же он раздражал. – И, кажется, я придумал, как это сделать, – голос казначея звучал удовлетворенно.

– Опять урежешь мне зарплату вполовину, м*дозвон? Так не получится! Я и так, твою мать, ее не получаю третий месяц! – отмахнулся Хидан. – И на шлюх ты мне последний раз денег давал аж в прошлом январе! Все уходит на этого чахоточного у*бана Учиху!

– Он не ходит в публичный дом, – хмыкнул Какудзу. – Ему, в отличие от тебя, не надо платить женщинам за возможность с ним переспать.

– А ты не ох*рел ли на старости лет, а? – Хидан вскочил с кровати и схватился за косу. – И кстати, я имел в виду лекарства от его чахотки. У меня вообще сомнения, что у него встает! Всё уходит в гордость и презрительный взгляд.

– Хидан, заткнись, а? – теряя терпение, прорычал Какудзу. – Меня совершенно не волнует личная жизнь Итачи. А без лекарств он теряет производительность и возникает риск неопределенности доходов от их с Кисамэ работы.

– Риск неопределенности, – недоуменно протянул Хидан. – Опять эта твоя финансовая пое*ень!

– Ты невозможен! – констатировал Какудзу, пытаясь абстрагироваться и вернуться к смете.

– Я чего пришел-то, – не обратил внимания Хидан, прохаживаясь по комнате и рассматривая облупившийся на ногтях лак. – Я тут в коридоре Лидера встретил. И ты представь, он не только по углам с Конан обжимается, но еще и стратегические, бл*ть, планы разрабатывает. Так вот, по этому е*учему плану мы с тобой должны выдвигаться за Джинчуурики завтра на рассвете.

– Куда? – поинтересовался Какудзу, не отрывая глаз от отчета.