Элементарно, Ватсон!
Шрифт:
— Свалился прямо передо мной, миссус. Спасибо, знал, где живет: сразу сказал мне адрес. Правда, пришлось встряхнуть его маленько. Похоже, это корь. Препакостная штука. Сам переболел в детстве.
Торговец помог мальчику зайти в дом, где его подхватила мать. Она сунула в руку торговцу несколько монет, и тот, услышав ее голос, поднял глаза.
— Далековато забрались от дома, миссус.
— Теперь наш дом здесь, сэр. Спасибо, что помогли моему сыну… А сейчас мне нужно уложить его в постель.
Она закрыла дверь и вместе с тетей мальчика — отца у него не было — отвела сына наверх, в его комнату, окна которой выходили на улицу. Сняв школьную форму, женщины уложили больного в постель,
— Он идет на поправку, но продолжает твердить про выстрел на Маргарет-стрит. Торговец сказал, что он упал после того, как автомобиль издал хлопок и лошадь шарахнулась в сторону. Больное сознание вполне могло принять этот хлопок за выстрел.
Тетя вернулась с прогулки по магазинам, подготовившись к жалобам матери.
— Это удовлетворит его интерес к убийствам, Флоренс. — Она положила на стол завернутую в коричневую бумагу книгу.
— «Шерлок Холмс»? — спросила мать, слегка приподняв брови. — Не уверена, что учителя в школе одобрят. И у него полно домашних заданий — сама знаешь, он не должен отстать.
— Он способный ученик, и легкое чтение только пойдет ему на пользу. Полагаю, в вопросах лечения медсестра разбирается лучше, чем учителя.
— Хм-м-м, — задумчиво протянула мать мальчика. — Что ж, отнесу книгу наверх вместе с чаем.
Переворачивать страницы оказалось нелегко: мать настояла, чтобы он надел белые хлопковые перчатки. Эти перчатки помогали защитить кожу от попыток расчесать пятна, которые, подсыхая, зудели все сильнее. Каламиновый лосьон облегчал зуд — мать уже отправила служанку за двумя новыми бутылками, — и врач посоветовал принимать горячие ванны с большим количеством английской соли. Тем не менее однажды мальчик в расстроенных чувствах сорвал перчатки и до крови расчесал лоб. Теперь он послюнявил хлопковый палец и теребил страницу, пока та не перевернулась.
Без сомнения, приключения Шерлока Холмса позволяли немного отдохнуть от елизаветинских писателей, которых мальчик проходил в школе, хотя ему и нравилась ритмичность старого английского языка Шекспира, сэра Филипа Сидни и Кристофера Марлоу. Больше всех мальчик любил Сидни. Он сам считал себя немного поэтом и даже поклялся, что еще до совершеннолетия опубликует свои работы. Он представлял, как сидит в обшитом дубовыми панелями кабинете в кентском Пензхерст-Плейс, где Сидни сочинял своей возлюбленной письма в стихах. Современники говорили, что не было человека благороднее Сидни, а мальчик считал, что благородство — сама по себе достойная цель, ведь он хотел стать истинным благородным англичанином. И писать романтические поэмы о любви, как Сидни. Однако он отвлекся от Шерлока Холмса. Мальчик вернулся к книге, но мысли его продолжали блуждать, вновь и вновь возвращаясь к тому, что он видел и слышал, когда шел больной из школы. Была ли это игра его воображения? Действительно ли он слышал ссору между мужчиной и женщиной — любовниками, в чем он теперь не сомневался? Мальчик полагал, что, окажись на его месте Холмс, великий сыщик пробормотал бы: «Игра началась».
В ходе каждой болезни случается поворотный момент, когда худшее уже позади,
Когда мальчик дочитал «Этюд в багровых тонах», ему в голову пришла идея, поэтому он взял блокнот и карандаш и принялся вновь перелистывать страницы. Перечитал отрывок здесь, предложение там. Скопировал целые абзацы и попытался как-то упорядочить их. Согласно книге, которая включала вполне пристойную биографию сэра Артура Конан Дойла, а также несколько страниц, посвященных человеку, который послужил прототипом Шерлока Холмса, великий сыщик мог раскрыть любое преступление за три дня. Три дня. Сегодня был вторник, а значит, если он посвятит среду, четверг и пятницу делу — теперь мальчик называл случившееся с ним «делом», — к концу недели все ответы будут получены. Время имело решающее значение, поскольку врач постановил, что в субботу и воскресенье мальчик сможет встать с постели, а в понедельник отправится в школу. Три дня.
Он вновь проконсультировался с книгой. Холмс учил Ватсона — мальчику нравился Ватсон, он казался человечней и дружелюбней холодного расчетливого Холмса, — что очень важно мыслить в обратном направлении, причем аналитически. Мальчик не знал, как применить этот подход на практике, однако принялся записывать все, что помнил, начиная с того момента, когда прибыл домой из школы. Это оказалось нелегко, поскольку часть пути он проделал в тележке торговца, среди подвядших овощей, и сильнее всего в память ему врезался аромат капусты. По версии Холмса, еще один существенный момент заключался в том, что сыщик должен пешком обследовать место совершения преступления. Мальчик начал составлять план.
Каждый день после ленча его мать и тетя отправлялись на прогулку, которая длилась несколько часов. Покинув дом, скажем, в час дня, они возвращались не позже четырех, к чаю. В их отсутствие бабушка спала в кресле, и разбудить ее не смог бы и пушечный выстрел. Поскольку мальчик лежал в постели, мать перед уходом прощалась с ним с лестницы, а по возвращении приносила ему чашку чая и два простых овсяных печенья. Иногда вместе с ней приходила тетя, и они обсуждали домашнее задание или газетную статью о национальном импорте, а покинув комнату, тетя за дверью обязательно говорила матери: «Он такой чувствительный!» — или что-нибудь в этом роде.
Мальчик решил уйти из дома в среду, как только они отправятся на прогулку после ленча, однако ему следовало непременно вернуться к чаю. Три дня, по три часа каждый день. Разумеется, за это время Холмс решил бы задачу.
Мальчик тайком собрал необходимые инструменты. Шерлок Холмс всегда имел при себе мерную ленту и лупу, и достать их не составило труда — первую мальчик взял из материнской корзинки для шитья, вторую — из бабушкиного прикроватного столика. И ему обязательно требовалась маскировка — не в последнюю очередь для того, чтобы скрыть багровые пятна на лице. Косметическая пудра с тетиного туалетного столика прекрасно справилась с задачей: теперь казалось, что у мальчика вовсе не корь, а всего лишь россыпь прыщей, обычных для его возраста. Собрав все необходимое по методике Шерлока Холмса, мальчик сел на кровать и задержал дыхание. По правде говоря, ему было нехорошо и над верхней губой собрались капельки пота. Он осушил стакан воды и скользнул под одеяло.