Елена Блаватская. Интервью из Шамбалы
Шрифт:
Слухи о необыкновенном умении госпожи Блаватской организовывать спиритические сеансы разлетелись по всему Кавказу. В доме Витте каждый вечер стало собираться высшее тифлисское общество, которое занималось верчением столов, вызыванием духов, ответами на вопросы стуком: один раз, означало «да»; два раза – «нет». Этим увлекались и Верочка, и Надежда, и Екатерина, и даже Ростислав – младший сын бабушки. Глава семейства Витте, который резко возражал против занятий спиритизмом не только своей жены, но всего общества в целом, никогда не принимал участия в подобных мероприятиях. Он даже не знал,
Особенно популярным среди молодежи было «чтение чужих мыслей». Многие, как всегда, не верили в происходящее, и Елена пыталась объяснить: «Я делаю это при полном сознании, просто наблюдаю, как мысли человека исходят из головы в виде спиральных колец светящегося дыма, а иногда вырываются в виде струй, которые можно принять за некое светящееся вещество. Потом вокруг головы складываются отчетливые картины и образы. Часто такие мысли и ответы на них отпечатываются в моем мозгу в виде слов и предложений, точно так, как это происходит с моими собственными мыслями».
Сеансы спиритизма стали популярны среди гвардейской золотой молодежи. Их посещали довольно важные персоны, такие как граф Воронцов-Дашков, оба графа Орловы-Давыдовы и Перфильев. Особую дружбу Елена водила с молодым графом Воронцовым-Дашковым. В семейных архивах Фадеевых хранились любопытные документы о двоюродном прадеде наместника Кавказа, его ритуальный кинжал, а также текст ритуальных напевов, привезенных им из Индии. Разумеется, уже никто не знал их значения, но Елена очень любила его повторять и, как ни странно, действие, которое она задумывала, сбывалось.
Елена знала, что в роду Воронцовых сохранилась память о странном предке, которого всегда считали чем-то средним между мистиком и шарлатаном, а также то, что среди частного архива наместника Кавказа Воронцова-Дашкова имелись письма об учителях Индии. Елене очень хотелось их прочитать, поэтому она пыталась уговорить молодого увлекающегося спиритизмом Воронцова-Дашкова при случае выслать ей эти письма. Но ее просьба так и осталась без ответа.
Глава 35
Новые испытания
Все в жизни имеет свое начало и свой конец
Зимой похоронили бабушку, Елену Андреевну. Она ушла в мир иной, оставив по себе самые теплые воспоминания всех своих обожаемых родственников, а также щемящую горечь утраты. Елена любила бабушку, которая заменила ей мать, горевала по ней, ходила в церковь, ставила свечки за упокой, молилась и плакала.
Уже больше года Елена жила на Кавказе, так и не посетив дом своего мужа генерала Блаватского. Однако их встреча все же произошла. Правда, по печальному поводу – на похоронах бабушки. Генерал Блаватский не мог не приехать, отдать последнюю дань человеку, которого безмерно уважал. Кроме того, он желал выразить соболезнования господину Фадееву. Елена не стала прятаться от мужа. Они договорились встретиться после похорон и, наконец, расставить все точки в их отношениях.
Встреча состоялась, но радости
Генерал Блаватский предоставил жене полную свободу и не вмешивался в ее жизнь ни с какой стороны. Таким образом, жизнь их шла на одной территории, но параллельно: Елена занималась своими феноменами, генерал нес службу. Дома они, если и встречались, то учтиво кланялись друг другу и расходились по своим углам. Больше выяснять было нечего, да и ни к чему. Все было сказано. Елена выдержала год нового «семейного счастья», потом возвратилась в Тифлис, твердо для себя решив, что больше к мужу не вернется. Но в таком случае надо было искать какое-то дело, которое могло бы приносить ей достаточные средства, так как муж не выделил ей содержание. Сидеть на обеспечении отца, дедушки, своей сестры и теток не позволяла совесть.
Следовало срочно что-то придумать, и она придумала.
В Тифлисе Елену заинтересовала одна лавка, на которой было написано: «Торговля чаем, сахаром, колониальными и прочими изысканными товарами». Ее держал недавно появившийся здесь толстый, лоснящийся от жира купец, который вечно торчал у входа свой лавки и, словно липучка для мух, ловил попавших в поле его зрения потенциальных покупателей: «Не зайдете ли, госпожа (или господин) в лавочку. Чаи самые что ни на есть изысканные, могу вам рекомендовать особливо смешанные ароматы. Букетец… Мм-а! Самый что ни на есть сюберб (восхитительный. – фр),скажу я вам! Возьмите, не ошибетесь!»
При звуке «мм-а!» купец складывал вместе щепотью три красных, жирных пальчика-сосиски, подносил их к своим лоснящимся пухлым губам и вкусно чмокал. «Также кофеек я вам могу предложить нового получения. Заморский. Сорта знатного! Аромат я вам скажу… Прямо…» При этом купец театрально закрывал глаза и с наслаждением втягивал носом воздух, причмокивая губами: «Мм-а… Одним словом, парфэ!.. Дэлисьэ! Сюберб! (Великолепно! Изысканно! Восхитительно! – фр.)Лучше нигде не купите!»
Лавку купец открыл не так уж давно – не больше двух лет, но материальное благосостояние его росло как на дрожжах. Почти сразу он выстроил себе в Тифлисе каменный дворец, а лишние деньги, которых у купца оказалось много, охотно ссужал взаймы. Этим он приобрел в городе имя и своеобразный авторитет. Купец давал деньги под верное обеспечение и за солидные проценты, то есть взял на себя роль маленького частного ссудного банка, за что его прозвали в Тифлисе «Ссудный купец». Чаще всего он выручал проигравшихся в пух и прах офицеров, убивающих свободное время за картами или в попойках. Именно эта ссудная деятельность, скорее всего, озолотила удачливого торговца, хотя и торговля колониальными товарами у него шла полным ходом.