Елена Прекрасная

Волгина Надежда

Но я выросла и вот уже больше двух лет живу, как того хочу, превращаясь в послушную дочь по выходным и праздникам. А теперь мне, значит, еще и играть такую придется. И не дочь даже, а невестку.

– Юр, зачем? – посмотрела я на него. Кому, как ни ему не знать, как я к этому отношусь.

Видно, мой серьезно-скорбный вид смутил даже такого непрошибаемого типа. Заговорил он как-то торопливо и даже немного заикался.

– Ленусь, ну прости!.. Ты сама не понимаешь, какая ты редкость в современном

мире, среди всей этой пошлой молодежи. Ты же как бриллиант в куче навоза…

– О господи! – схватилась я за голову. Но Юрок меня не услышал даже.

– …Если и представлять себе жену, то только такую – самую лучшую. Ты же всегда все знаешь, за словом в карман не лезешь. Уверенная в себе, воспитанная, красивая…

– Заткнись! – не выдержала я. – Хватит! Поверь мне, я лучше знаю, какая я.

Я не такая, даже тогда, когда стараюсь такой быть ради родителей. Я совершенно другая и веду себя по-другому. Юра нарисовал себе идеальный образ воспитанной девушки, которому я теперь должна буду соответствовать. Оставалось порадоваться тому, что не его брат будет жить у меня дома.

Юра молчал, но пристыженным не выглядел. По ходу, переубедить его мне не удалось. А жаль…

– Ладно, – сказала я самой себе, понимая, что теперь уже ничего не исправишь. Придется мне перевоплощаться в тех, кого навязывают друзья. – Ген, во сколько послезавтра прилетает твой брат?

– В шесть вечера, – как-то слишком быстро отозвался тот и сразу же отвел взгляд.

– Есть еще что-то, чего я не знаю? – вкрадчиво спросила я.

– Макар просил нас встретить его в аэропорту. Он плохо знает Москву.

Ох, Господи! Сплошные заморочки. Взрослый дядя боится заблудиться в мегаполисе. И это житель Санкт-Петербурга. Ага. Ни в жизнь не поверю! Да и язык ему для чего? Да и вряд ли до моего дома он стал бы добираться на перекладных. Но вслух я этого говорить не стала. Честно говоря, устала спорить и расстраиваться.

– Ладно, – надрывно вздохнула. – Завтра вечером ты перевозишь ко мне свои вещи, а в четверг после занятий пилим в аэропорт, встречать дитя малое, – не удержалась от колкости.

Обсуждение подробностей приезда родителей Юрка я отложила на ближайшее потом. Что-то и без этого голова моя пошла кругом, ни на чем сосредоточиться не могла, даже когда осталась дома одна. Ни читать, ни смотреть телевизор не получилось, мысли так или иначе возвращались к брату Гены. Интересно, какой он, и насколько блестяще мне придется играть свою роль?

***

Рейс из Питера прибыл вовремя. Когда по залу прокатилось объявление о приземлении самолета, я отчего-то начала нервничать. Гена тоже выглядел напряженным.

– Слушай, ты в Москве уже третий год, – осенило меня. – Сколько же ты с братом не виделся?

– Пять лет.

– Ничего себе! – я аж присвистнула. –

А как же армия? Он даже на присягу к тебе не приезжал?

– Не приезжал. Так уж вышло. Если честно, мы с Макаром не так уж и близки. Я даже воспринимаю его не как брата, а как близкого родственника, ну скажем… дядю. Нет, даже не как дядю. Дядь Саша мне отца заменил, родней него у меня никого нет. А Макар… в общем, не знаю, – зажал Гена пальцами кончик носа, как делал всегда, когда волновался. Следующая стадия – это активное растирание этого самого носа, пока тот не становился ярко-красным.

– Не нервничай, прорвемся, – убрала я его руку от лица.

– Идет…

– Что?

– Я вижу Макара.

– И где он? – принялась я высматривать в толпе пассажиров неизвестно кого.

– Тише ты! – дернул меня Генка за руку, и я вспомнила, что должна вести себя скромнее, соответствовать роли сиротки.

Ради такого случая я даже выбрала из своего гардероба самое консервативное шерстяное платье непонятного серо-коричневого цвета. Когда-то мне его подарила подруга мамы, и вот сейчас это платье впервые пригодилось. Правда, поверх платья я надела пальто, которому тоже предпочитала куртки.

– Видишь брюнета в очках и кепке? Это он.

Увидела и невольно растерялась. Во-первых, Генка совершенно не был похож с братом, как небо и земля, а во-вторых, слева через все лицо у брата его тянулся шрам, который я разглядела даже издалека. Смотрелся он даже не шрамом, а изломанной глубокой морщиной, делая его лицо словно состоящим из двух половин: нормальной человеческой и устрашающе-карикатурной.

– Что у него с лицом? – пробормотала я, пытаясь справиться с удивлением и затолкать подальше нездоровое любопытство.

– Шальная юность, бандитские разборки, – быстро проговорил Гена. – Его тогда ножом полоснули по лицу, а в больницу за помощью обратиться не смог. Вот и получилось так…

Больше я ничего спросить и сказать не успела – брат Гены приблизился к нам. Одет он был в укороченную дубленку и джинсы, не считая кепки на голове. Ну да, в Питере, говорят, значительно холоднее чем у нас. А еще там сыро. Только вот в таком прикиде и со спортивной сумкой на плече брат Гены мне еще больше напомнил бандита.

– Ну иди сюда, братан, – проговорил Макар низким голосом и притянул Генку, который все продолжал нервничать и суетиться, к себе. Одарив моего рыжего друга медвежьими объятьями, брат его обратил свой немигающий взор на меня. – Вот ты значит, какая, Елена Прекрасная, – я даже вздрогнула, когда он меня так назвал. Это-то Генка зачем ему разболтал? Еще не хватало, чтоб он меня по кличке звал! А под его взглядом вдруг стало зябко. – Генка много рассказывал о тебе, – когда успел только! – но представлял я тебя иначе.