Елена Прекрасная
Шрифт:
– Отец, братья, я привёл вам невесту! – радостно сообщил Иван, ведя меня за руку вверх по лестнице.
– Я вижу, сын! – улыбнулся царь. – Рад принять в свою семью такую красавицу! – обратился он ко мне, и его взгляд скользнул на мой медальон и задержался на нём. И даже улыбка, как мне показалось, стала чуть шире…
– Отец, братья, это Елена Прекрасная! – представил меня Иван, когда мы оказались наверху. – Елена, это мой отец, царь Берендей. А это самый старший из моих братьев – Дмитрий, – он указал на парня, стоящего по правую руку от царя. –
– Очень приятно! – улыбнулась я.
– Ты, как всегда, последний, брат! – усмехнулся Дмитрий. – Наши невесты уже при нас. Вот моя Любава, – он приобнял милую девушку с тёмно-русым цветом волос.
– А это моя Милана! – сообщил Василий, поцеловав в макушку рыжеватую девушку в веснушках.
– Что ж, раз все наконец в сборе, пора устроить по этому случаю пир! – торжественно сообщил царь Берендей.
При слове «пир» во мне вновь проснулся голод.
«Наконец-то я поем!» – с предвкушением думала я, входя во дворец под руку с Иваном следом за остальными.
Внутри дворец ничуть не уступал внешней роскоши! Блестящие полы из малахита, устланные дорогими коврами. Такие же малахитовые колонны. Стены, расписанные золотыми узорами и украшенные драгоценными камнями. А потолок словно отдельное произведение искусства! Это был не потолок, а свод с изображением картин на церковную тематику. Такую красоту в своём мире я встречала действительно только в церквях.
«В своём мире, – задумалась я. – То есть я признаю, что этот мир не мой? Но как такое возможно? Меня засосало в сказку?»
Запах вкусной еды, внезапно коснувшийся моего носа, отвлёк меня от этих мыслей.
«В каком бы мире я ни была, но есть всё равно хочется», – думала я, вдыхая сладкие ароматы.
Наконец мы дошли до огромной залы, посреди которой стоял длинный-предлинный стол прямоугольной формы, просто ломившийся от обилия еды. На нём было и запечённое мясо, и посыпанный зеленью отварной картофель, от которого ещё исходил пар, и уже нарезанная рыба. Много пирогов! Блины с красной икрой и множество других блюд, которые я не могла рассмотреть со своего ракурса.
Как только мы вошли в зал, музыканты, сидящие по периметру, заиграли на музыкальных инструментах. Но я обратила на них внимание только сейчас, когда Иван под руку повёл меня к столу. Особенно моё внимание привлёк один гусляр, явно выделяющийся среди остальных: высокий и накачанный, он походил больше на телохранителя, чем на музыканта. При этом он, в отличие от других гусляров, не сидел, а стоял и даже пританцовывал, перебирая струны на внушительного размера музыкальном инструменте.
Царская семья уже расположилась за столом: царь – посередине, другие братья с невестами – по обеим сторонам от него. А нам с Иваном пришлось обойти стол, чтобы сесть ровно напротив царя. Усевшись поудобнее на стул, стрелу я положила рядом с собой на стол.
– Добрыня, иди и ты к нам! – позвал царь того самого гусляра.
Гусляр с улыбкой
– Добрыня? Добрыня Никитич? – шепнула я Ивану.
– Ты его знаешь? – удивился он.
– Наслышана, – ответила я.
Похоже, что и Добрыня меня услышал. Чуть наклонив голову, чтобы получше рассмотреть меня, он улыбнулся и бросил беглый взгляд на медальон. Смутившись, я тоже улыбнулась ему и выпрямилась, уставившись на блюда на столе. Всё-таки голод давал о себе знать.
– За моих будущих невесток! – царь внезапно произнёс тост, подняв кубок со стола и вытянув руку вперёд.
Все присутствующие за столом тут же поддержали тост, протянув свои кубки в ответ. А я только сейчас заметила, что кубок, наполненный, похоже, красным вином, стоял и возле моей тарелки. Неуверенно подняв, я протянула его к остальным. И только после этого царь первым опустошил свой кубок. Другие гости тоже быстро расправились с вином, а я вначале слегка пригубила его.
«Смородиновое, – определила я. – И достаточно неплохое на вкус!»
Когда и я опустошила кубок с вином, настала очередь еды! Царь с сыновьями принялись накладывать еду в свои тарелки, и здесь меня долго уговаривать не пришлось. Я тут же положила себе на тарелку картофель и рыбу, чем заслужила недоумённые взгляды. Посмотрев на пары напротив, я поняла, что парни ухаживают за дамами и сами накладывают им в тарелки еду. Но самый недоумённый и осуждающий взгляд был у Ивана, как будто я призналась за столом, что уже не девственница!
«Кстати, а я ведь не девственница, – почему-то зацепилась я за эту ассоциацию. – Если у них такие нравы по отношению к еде, что они скажут обо мне, когда узнают? Хотя почему я об этом думаю? Может, стоит подумать, как отсюда выбраться? Но не раньше, чем я поем!»
– Я просто голодна, – пояснила я.
– Откуда ты, Елена Прекрасная? – спросил вдруг царь, принимаясь за еду.
Этот вопрос поставил меня в тупик.
«Что сказать? Они знают о нашем мире?» – начала быстро соображать я.
– Отсюда, – неуверенно ответила я.
– Это невозможно! – усмехнулся царь. – Жёны моих сыновей могут быть только из других царств.
– Значит, из другого, – нашлась я.
– Какого? – не сдавался он.
– А это какое? – спросила я в ответ.
– Тридевятое, – ответил царь.
– Я так и думала, – улыбнулась я. – Я из тридесятого.
Он скептически улыбнулся мне и снова бросил взгляд на медальон.
«Кажется, он мне не поверил, – пронеслось в голове. – Но почему все смотрят на мой медальон? Они что-то знают?» – заподозрила я.
Однако царь быстро отвлёкся на других невесток, а я же, наконец, смогла приступить к еде. О, как она была вкусна! Теперь я принимала ухаживания от Ивана, который то и дело подкладывал мне на тарелку ещё чего-нибудь вкусненького до тех пор, пока я не положила свою ладонь на его руку, призывая его остановиться.