Елена Рерих. Путь к Посвящению
Шрифт:
Нелегкий выбор
Первая половина 1923 года стала особо сложным временем для старшего сына Рерихов, Юрия. Судьба поставила его перед трудным выбором, от которого зависела вся его последующая жизнь.
В это время Юрий учился в Сорбонне сразу на нескольких отделениях, изучая одновременно восточные языки, военное дело, юриспруденцию и экономику. Как уже говорилось, учеба давалась необыкновенно талантливому юноше удивительно легко, и, несмотря на большую занятость, он еще находил время для общения с членами французской секции Теософского общества, среди которых были русские эмигранты, в том числе и знакомые Рерихам по Лондону. В частности, молодой человек часто бывал в доме Ирмы Владимировны Манциарли, с которой семья Рерихов познакомилась во время пребывания в Лондоне в 1920–1921 годах.
Выйдя замуж за иностранца, Ирма Владимировна
Члены семьи Манциарли, как практически и вся интеллигенция в ту эпоху, интересовались спиритическими опытами. Живя в Париже, Юрий самостоятельно продолжал сеансы общения с Учителем; в них принимал участие его давний друг Георгий Шклявер, с которым он, после Лондона, вновь увиделся в Париже. Вскоре к сеансам Юрия присоединилась Марсель Манциарли, и, конечно, девушку удивила глубина и прозорливость советов, получаемых старшим сыном Рерихов во время этих сеансов. В этом не было ничего удивительного, учитывая, что сеансы, проводимые Юрием Рерихом, на самом деле не имели никакого отношения к спиритизму: с Юрием общались не какие-то духи, а сам Учитель М., используя для этого лишь внешние приемы передачи информации, принятые в спиритизме.
Юрий и Марсель подружились, стали встречаться чаще. Юрию тогда был 21 год, Марсель была на 6 лет старше его. Несмотря на разницу в возрасте, их дружба незаметно переросла в более сильное и глубокое чувство, хотя, скорее всего, это не было настоящей любовью, подобной той, которая связала судьбы Елены и Николая Рерихов. В этот момент в личные отношения молодых людей вмешалась воля матери Марсель. Ирма Владимировна решила, что Юрий непременно должен жениться на ее дочери, невзирая на то, что девушка была старше Юрия, что в те годы было весьма нетипичным обстоятельством для брака. Под давлением мадам Манциарли Юрий уже был готов жениться на Марсель и написал об этом родителям. Желание И.В. Манциарли ввести дочь в семью Рерихов было настолько сильным, что она дала в теософский журнал «Herald of the Star» объявление о помолвке [1041] Юрия Рериха со своей дочерью еще до получения от родителей жениха одобрения этого брака. В марте Николай Константинович рассказал Зинаиде Григорьевне Лихтман, что получил письмо от Юрия, в котором он просил родителей не огорчаться, если в мартовском номере «Herald of the Star» они прочтут сообщение о его помолвке с Марсель. Также он просил родителей ничего не говорить Кришнамурти об этом, если они встретят его. «Конечно, мать этой девушки все время старается его окружить стеною от его же родителей» [1042] , – писала Зинаида в своем дневнике.
Было очевидно, что вступление молодого человека в брак стало бы неодолимым препятствием для выполнения первоначальных планов Учителя, связанных с духовным ученичеством Юрия и с его участием в Центрально-Азиатской экспедиции. Несмотря на молодой возраст, старшему сыну Рерихов была суждена очень важная роль в экспедиции. Уже в 21 год он был полиглотом, знатоком самых сложных восточных языков, и на него была возложена роль главного переводчика в экспедиции. Молодой человек говорил на языках всех стран, через которые пролегал маршрут будущей экспедиции Рерихов. Тибетские наречия, индийские языки, иранский, монгольский, китайский, японский и другие языки народов Востока – всеми ими Юрий владел уже тогда. В зрелые годы филолог-ориенталист Юрий Николаевич Рерих знал уже более 30 самых сложных языков мира, среди которых были как живые, так и мертвые языки.
Более того – во время экспедиции именно на Юрия Николаевича Рериха была возложена военная охрана ее участников. Юрий Николаевич формировал охранные отряды каравана экспедиции, нанимая на службу местных жителей тех стран, в которых находились Рерихи, и обучая их. В Париже Юрий Николаевич закончил военное отделение университета в Сорбонне и получил специальность офицера, военачальника.
Его участие в экспедиции было жизненно необходимым. Но если бы он вступил
Эта сложная ситуация отозвалась болью в сердце Елены Ивановны. Никогда не жаловавшаяся Учителю на трудности ее собственной судьбы, она тем не менее сказала Ему о том, насколько печалит ее ситуация, возникшая в жизни ее старшего сына. Всей душой любя сына, она, конечно, желала видеть его счастливым, как и всякая мать. Но с другой стороны, она знала, что первое увлечение ее сына не было настоящей любовью и кармически сужденной встречей, предопределенной Свыше, подобно встрече ее самой с Николаем Рерихом. Об этом свидетельствовала и разница в возрасте между Юрием и Марсель – девушка была на 6 лет старше его, и доверенное Юрию поручение Учителя, которое он не смог бы выполнить, если бы создал свою семью – по крайней мере, в то время.
Кроме того, было совершенно очевидно, что идея этого брака исходила не столько от самого Юрия, сколько от Ирмы Владимировны Манциарли. По словам З. Фосдик, об этом же писал в письме к старшим Рерихам и близкий друг Юрия Георгий Шклявер, бывший невольным свидетелем происходящих в его жизни событий [1043] .
Учитель же прямо указал Елене Ивановне на то, что Юрий согласился на брак с Марсель в основном под давлением ее матери: «…Впотьмах сына держат. Должен свет опять увидеть» [1044] .
В этой ситуации, как и во всех жизненных проблемах, Елена Ивановна доверилась совету Учителя, понимая, что Ему ведома судьба любого человека на много лет вперед и Он учитывает такие обстоятельства, которых не могли предвидеть ни сам юноша, ни его родители. Учитель передал старшим Рерихам, что не советует Юрию вступать в этот брак, подчеркивая, что он помешает выполнению духовной миссии, взятой им на себя. Получив это указание, Елена Ивановна написала сыну письмо, пояснив в нем последствия тех или иных решений, которые ему предстояло принять в связи с возникшей в его жизни ситуацией. Как и всегда, Елена Ивановна и Николай Константинович не стали давить на сына, требуя от него какого-либо конкретного выбора, – они все предоставили его собственному решению.
Юрий Рерих, как и его родители, стремился стать сотрудником духовных Учителей и принял важное поручение, доверенное ему Учителем. От выполнения этого поручения теперь зависело очень многое в его жизни, как и в жизни всей семьи Рерихов. Но главным принципом жизни сотрудников Белого Братства всегда было жертвование личными интересами во имя высших целей. Высшая цель была утверждена для Юрия его Учителем, но ее достижение потребовало от молодого человека принесения в жертву личного счастья. Перед старшим сыном Рерихов, быть может, первый раз в жизни, встала сложная дилемма: принять сложное, но почетное поручение Учителя, избравшего его для высокой миссии, или пойти по обычному пути, по которому идет большинство молодых людей, создавая семьи. Надо отдать должное Юрию: несмотря на молодой возраст, он выбрал трудный путь служения Учителям. Эта жертва открыла ему путь к великому Знанию – не только научному, но и духовному, которое на Востоке передается лишь единицам избранных.
Много лет спустя Илзе Рудзите, дочь председателя Рижского Рериховского общества Рихарда Рудзитиса, вспоминая о его беседах с Ю.Н. Рерихом в Москве, писала, что на вопрос ее отца о том, был ли он женат, Юрий Николаевич ответил, что он не создал свою семью, понимая, что не должен подвергать ее всем опасностям долгих путешествий.
В январе 1923 года Ирма Владимировна с дочерью приезжали в Нью-Йорк для разговора с Рерихами – видимо, с целью более детального выяснения обстоятельств относительно первоначальных планов Юрия жениться на Марсель. Правда, в дневнике Рерихов о встречах с Ирмой и Марсель Манциарли говорится очень кратко. Елена Ивановна просто отметила: «Приезд мисс Манциарли» [1045] . Елена Ивановна встречалась и с самой девушкой, с пониманием принявшей неодобрение этого брака родителями Юрия, и с ее матерью, Ирмой Владимировной. Чувствовалось, что матери девушки нелегко было примириться с тем, что Учитель не одобряет этот брак. Как писала З. Фосдик, «Е.И. рассказала, что у них уже два раза была мадам Манциарли, впечатление произвела неважное. <…> Одно примирило Е.И. с ней – ее преданность Учителю и подчинение Его воле» [1046] .