Эльф: брат или возлюбленный?

Кривенко Анна

Брат вздрогнул, но не повернулся ко мне. Однако барс тут же зарычал и бросился прямо на него.

Ситуация резко превратилась в какую-то страшную и безвыходную. Если Олив в это же самое мгновение не выпустит стрелу, он может погибнуть, но, если выпустит — умрет та девушка из видения. Я почему-то была абсолютно уверена, что видение было настоящим и явило мне истинную суть вещей.

Я не сбавляла скорости бега и неслась вперед, как пуля, хотя каждая секунда сейчас было подобна дыханию злого рока. Вся внутренность моя металась и сжалась до размеров одного маленького момента, как вдруг произошло что-то невероятное: я оказалась

прямо перед животным, словно только что разрезала пространство собою и прошла сквозь него. Не знаю, как, но это получилось. Эффект критической ситуации, что ли? Мое запястье с татуировкой браслета засияло и полыхнуло в сторону барса нежным оранжево-желтым огнем.

Зверь тут же замер и начал принюхиваться, шевеля могучими усами и тяжело выпуская из ноздрей воздух.

«Что же теперь будет?» — испуганно пронеслось в моей голове, потому что устрашающий вид огромной кошки, которую так и хотелось назвать машиной для убийства, вызывал у меня некоторую панику, но татуировка снова полыхнула желтым свечением, а барс резко высунул свой длинный шершавый язык и… лизнул мою слегка дрожащую руку. Я замерла, услышав, как он замурлыкал, а после и вовсе потерся мордой об мою ногу. Его усы, как тугая леска, заскользили по бедру, и я даже через одежду ощутила их жесткость.

Улегшись прямо на землю, барс завалился на бок и, сложив огромную голову на мягкие подушечки лап, просто… уснул.

Я стояла около него и все еще не могла двигаться. Мои волосы, поддеваемые порывами теплого ветра, взлетали за моей спиной и перебрасывались наперед, через плечи, прямо мне в лицо. Через несколько мгновений я почувствовала прикосновение пальцев к своему плечу и вздрогнула. Я знала, что это Олив. Он обошел меня и со странным гневно-ошеломленно-облегченным выражением на лице взглянул в мои глаза.

Я поняла, что он сердится и безумно волнуется обо мне, но… при воинах он не стал ни бранить, ни обнимать меня.

Отведя меня в сторону, он спокойно, даже неестественно спокойно потребовал объяснений. Мне показалось, что он себя просто очень сильно сдерживает.

Я рассказала о браслете и об очень реалистичном видении. Когда я упомянула, что у девушки волосы слегка отливали рыжиной, он всерьез задумался. Напряжение слетело с его лица, и, похоже, его гнев, перемешанный с любовью, начал утихать.

— Ты знаешь ее? — с надеждой спросила я, подавшись к нему ближе. Он задумчиво изучал землю, а потом резко поднял на меня глаза. Наши взгляды встретились, потому что я наклонилась к нему почти вплотную, и он отчего-то неожиданно замер. Его глаза медленно опустились на мои губы, из груди вырвался судорожный вдох. Вдруг он резко побледнел, потом дико смутился и опустил взгляд. Я еще никогда не видела его таким скованным и даже испуганным. Он отступил на шаг назад, потом собрался, выпрямился и усилием воли согнал с лица неподобающие чувства. Я отчего-то и сама стушевалась, потому что вообще не поняла его реакции. Что происходит?

— Я слышал о том, что около года назад бесследно исчезла любимая дочь графа Люмбергнот — Алиса, — начал он почти что выровнявшимся голосом. — Эльфийка с уникальным для нашего королевства рыжеватым оттенком волос. Они достались ей от ее матери, в жилах которой течет кровь эльфов Северной Стороны…

— Что такое Северная Сторона? — спросила я.

Олив посмотрел на меня сперва удивленно, словно забыв, что у меня «потеря памяти», а потом печально

вздохнул и ответил:

— Северная Сторона — это ряд эльфийских королевств, тянущихся на севере континента. Они отличаются от нас рыжим цветом волос и зелеными глазами. Мать Алисы попала к нам случайно: в детстве ее похитили работорговцы, продали на черном рынке и отправили с караваном в соседнее королевство Амиран. Но наши воины случайно вступили в схватку с работорговцами и вызволили пленников. Граф Люмбергнот в те времена был молодым воином и лично спас девочку. Увидев, что это маленькая эльфийка, он оставил ее в замке своих родителей, а, когда она подросла, женился на ней… Однако год назад их дочь неожиданно исчезла. Без следа и безо всякой надежды, потому что она словно растворилась в воздухе. Неужели… — Олив скосился на огромное спящее животное, — неужели он может быть ею?

— Кто-то мог с ней сделать подобное? — спросила я.

— Не знаю, не уверен, — ответил Олив. — И я вообще не знаю, что мне делать с этим зверем… Но скажи, Алекс, ты говоришь, что все это сделал браслет, который тебе дали амазонки?

Я утвердительно кивнула и протянула ему для наглядности руку, где на запястье была отчетливо видна татуировка.

— Но только он превратился вот в это, — пробормотала я, а Олив осторожно прикоснулся к моему запястью и нежно провел по причудливому рисунку, изучая его. Меня бросило в дрожь от его ласковых прикосновений, хотя они предназначались не мне, а браслету. Он тоже вздрогнул. Ну вот, опять? Олив почему-то всегда хмурится, когда это происходит. Он как-то сказал, что это мое выражение чувств к нему. Почему же… они ему так неприятны?

— Ваше Высочество! — нашу неловкость прервал крик одного из воинов. — Барс просыпается!

Мы оба обернулись к большой кошке и заметили, что она начала двигаться и приоткрывать глаза.

— Алекс, будь осторожен, — взволнованно проговорил Олив, инстинктивно отодвигая меня за свою спину, но потом что-то вспомнил, обернулся ко мне и нахмурено бросил, — а о твоей рисковой телепортации поговорим позже!

Телепортация? Я ошарашенно уставилась в его посуровевшее лицо, но потом услышала громкий кошачий зевок и снова отвернулась к барсу.

Он действительно просыпался. Надо было что-то придумывать и срочно. Я с надеждой обратилась к татуировке браслета: может, он и в это раз поможет?

Как только я подумала об этом, запястье тут же засветилось, а в разуме снова вспыхнула яркая реалистичная картинка: я стою на этой поляне напротив животного и держу ладонь с браслетом прямо на носу барса, при этом неотрывно глядя ему в глаза. А потом произношу громкое: «обратись», после чего барс начинает трансформироваться…

От волнения я тут же вцепилась в рукав Олива, который все это время напряженно следил за барсом. Повернувшись ко мне, он поймал мой восторженный взгляд.

— Я знаю, как помочь этой Алисе, — проговорила я…

* * *

Нос барса был сухим и холодным, немного шершавым. Держать на нем ладонь было если и не отвратительно, но все-таки немного страшновато, ведь всего лишь один его «клац» зубами, и от моей руки точно ничего не останется.

И с каких это пор я стала такой смелой? Веду себя, как настоящий Алекс: вся такая из себя жертвенно-могучая всезнайка. Стараясь не дрожать всем телом, я вперилась взглядом в кошачьи глаза оборотня и громко, своим мужским эльфийским голосом воскликнула: