Эльф: брат или возлюбленный?
Шрифт:
Я заперся в своем кабинете, и, когда ко мне стал стучаться Лалит, я отказался разговаривать с ним. Не хочу сейчас ничего слышать! Я увидел достаточно!
Сердце болело так остро, что я едва мог дышать. Не думал я, что однажды буду так сильно страдать от неразделенной любви…
Через полчаса мне на аудиенцию попросился генерал Фаггор. Я впустил его.
— Ваше Высочество! — проговорил он. — Я пришел поговорить с вами откровенно на щепетильную тему. Боюсь, вам все это не понравится, и, честно говоря, у меня пока нет никаких доказательств, но я не хочу доводить
И хотя я совершенно не хотел никаких разговоров, я все-таки утвердительно кивнул. Сперва слушал вполуха, но, поняв, что речь пойдет об Алексе, начал внимать.
— Ваше Высочество, — начал Фаггор. — Я вынужден снова озвучить свои предположения, которые вы так сильно не любите, что принц Александр, который был с вами в замке герцога Бланширского, на самом деле был подложным, ненастоящим принцем. Более того, у меня есть подозрения считать, что леди Саша каким-то образом тоже связана с прежним лже-принцем. Возможно, она тоже здесь для того, чтобы навредить вам. Сами посудите: вы так быстро забыли о гибели «брата» и тут же волшебным образом переключились на нее. Считаю, что к вам снова применена какая-то приворотная магия! Ваше Высочество! Это так серьезно! Сегодня ночью ее видели выходящей из покоев Лалитиуса. Он тоже в прошлый раз пал жертвой чар лже-Алекса. Теперь он снова вовлечен. Вам не кажется это очень подозрительным? Вы объявили о своих отношениях с леди Сашей, а она проводит ночь с другим эльфом!
Каждое его слово вбивалось в мое сердце острым колом. Да! Алекс не принадлежит мне! Да! Алекс предпочитает не меня! Единственное, в чем я полностью и бесповоротно был уверен, это то, что никакого лже-Алекса не существует! Алекс — он настоящий! Мой дорогой братишка! Не шпион и не обманщик, а просто… не любящий меня…
Я с трудом смолчал и просто отправил генерала прочь, обещая поразмышлять обо всем. Но размышлять было не о чем: Алекс хотел свободы от меня! И я должен ее ему дать! Я обязан! Я не собираюсь держать его в неволе своей безответной любви…
Только как же это все-таки больно! Теперь я понимаю, почему отвергнутые любовники иногда мечтают умереть…
* * *
Я поняла, что с Оливом нужно разговаривать именно мне. Во-первых, разобраться с вдруг возникшим статусом любовницы. Во-вторых, объяснить, что между мной и Лалитом ничего нет. В-третьих, попробовать попросить у него шар. Мне нужно что-то делать!!!
Олив должен отпустить меня!!! Я ему только помеха…
Перевязала рану и, сцепив зубы от боли, пошла к его кабинету.
Как я и предполагала, Олив был там. Он меня впустил сразу, но одного взгляда на его мрачное лицо мне хватило, чтобы понять всю тяжесть предстоящего разговора.
Я постаралась присесть осторожно, чтобы не выдать своей боли в ноге, а потом устремила свой взгляд на принца.
— Ваше Высочество! Мне нужно поговорить в вами…
— Я уже все знаю… — бросил он, даже не глядя на меня.
Я не стала вступать в полемику, а продолжила гнуть
— Во-первых, я узнала о своем новом статусе вашей любовницы…
— Можешь не беспокоиться об этом, Алекс, — отмахнулся Олив небрежно, скользнув по мне псевдоравнодушным взглядом и снова уставившись в стену позади меня. — С этого дня я освобождаю тебя от этого статуса…
Я замолчала. Олив был холоден и очень обижен. Мне стало больно.
— Ваше Высочество, по поводу увиденного вами сегодня…
Только сейчас Олив резко повернулся ко мне и уставился в мои глаза ледяным отстраненным взглядом. Не стал перебивать или предугадывать мои слова. Просто ждал, что же я скажу.
— Между мной и Лалитом ничего нет. Я могу поклясться…
— Не надо! — резко воскликнул он. — Мне это больше не нужно…
Потом он неожиданно схватил со стола нож для бумаги и проколол себе палец. Алая капля крови упала прямо на стол, а Олив глухо произнес:
— Алекс, ты однажды произнес любовную клятву для меня. Я… освобождаю тебя от нее!
После его слов вокруг меня засияли золотистые письмена, которые тут же осыпались и растаяли в воздухе.
Я замерла и затаила дыхание. Эту клятву я давала Оливу еще тогда, когда была внешне похожа на Алекса, но уничтожена она была сейчас, когда я уже выгляжу совсем иначе. Однако, наличие у меня клятвы прежнего Алекса — это прямое и явное доказательство того, что я он и есть!
От этого испуга я даже не совсем прониклась тем, ради чего Олив освободил меня от клятвы. Я была слишком поглощена страхом своего разоблачения, чтобы увидеть его лихорадочный блеск в глазах и страстное желание увидеть на моем лице печаль. Но печали он не увидел. Там была лишь растерянность и страх.
Его лицо еще больше ожесточилось и похолодело.
— Ты свободен, Алекс! Я больше ни к чему принуждать тебя не буду! Если ты хочешь, вернись к своему настоящему облику. Если нет — поступай, как знаешь!
Он замолчал, не сводя с меня болезненных, но решительных глаз, а до меня только сейчас дошло, что он просто рвет наши отношения полностью.
Мне стало почти физически плохо: сердце заколотилось, кровь прилила к щекам, руки задрожали. Олив… отказался от меня. Но разве это не то, чего я хотела? Разве не я сама постоянно показывала ему то, что мы не сможем быть вместе?..
Да! Для нас обоих это лучше. У нас просто не может быть будущего! Лишь бы мне только вернуться домой!..
— У меня к вам последняя просьба, Ваше Высочество, — проговорила я дрожащим голосом. — Прошу вас, отдайте мне тот шар…
Он удивленно вскинул бровь, а потом нахмурился.
— Зачем он тебе?
— Прошу, не спрашивайте. Просто отдайте, пожалуйста! — мой голос превратился в умоляющий шепот.
— Нет! — Олив решительно вскинул подбородок. — Он опасен для тебя. В прошлый раз ты едва не погиб. Я не могу тебе его дать…
Моя попытка полностью провалилась.
На меня начало наваливаться настоящее отчаяние. Если Олив уже от меня отказался, а я не могу отсюда исчезнуть, то моя жизнь превратится в настоящий ад.