Эльфийка. Переполох в Академии
Шрифт:
— Ты не знала, что они встречаются?
— Нет, — я поникла, все кругом встречаются, одна я хожу как кит специальный. И плевать им на преподавательскую этику и межвидовые различия, захотели и стали встречаться, не то, что некоторые. Я понизила голос и спросила Владу: — Они ритуал Слияния прошли, из-за этого у нее такие глаза?
— Нет, у нее сами по себе такие глаза, и у него тоже, просто они нашли себе друг друга и теперь прикольно вместе смотрятся, — она усмехнулась, изобразила мистический транс: — Их притянула силы судьбы! — Я тихо рассмеялась, она развела руками и
Я понурилась еще больше, полушутливо спросила:
— А если у меня нет друзей, это значит, что меня тоже нет?
Влада открыла рот, но Роман успел сказать первым:
— Че, вообще нет, ни одного? Интересные новости, — прозвучало саркастичненько, я с чего-то покраснела ужасно, Влада пораженно ахнула и протянула:
— Волков, так, я не поняла! Че за мутные движения, а? Вы двое, что ли… Да? — она переводила взгляд с меня на него, мы молчали, я смотрела в стол, Роман не знаю, куда смотрел, я не могла поднять глаза. Влада ахнула еще громче и рассмеялась, звонко хлопнув Романа по плечу: — Вы ж знакомы без году неделя! Ты ж куратор, але! Волков? — он молчал, я осторожно подняла глаза, увидела как Роман с большим значением посмотрел на Владу, улыбнулся и отвел глаза, она рассмеялась, похлопала его по плечу: — Понятно все с тобой. От же ж волчара, а! Пришел, унюхал, уволок — все по Цезарю. Все вы, кобели, одинаковые.
К ней со спины подскочил Марк, с силой опустил ладони ей на плечи и сделал страшные глаза:
— Кто одинаковые, где кобели? Покажи мне этих гадов!
Она усмехнулась и запрокинула голову, глядя на него вверх ногами, мурлыкнула:
— Есть тут один. Даже два, пожалуй, теперь.
Он рассмеялся, сел рядом со мной и взял из ее тарелки кусок еды, вторую руку протягивая Роману:
— Здоров, кобелина. Как оно?
??????????????????????????— Нормально, кобелина, — рассмеялся Роман, Влада подняла брови:
— Вы знакомы?
Марк кивнул:
— Мы вместе в лесничестве работали, — придвинул себе ее тарелку окончательно, спросил Романа: — Как там дядька?
Роман вздохнул, ответил с легкой иронией:
— Грустит, прошлой весной младшую забрали в другой хутор.
— О, это жди теперь атаки, последний герой, — Марк рассмеялся, Роман изобразил мрачную ухмылку:
— Да я уже держу оборону по всем фронтам.
Марк стрельнул глазами на меня, потом на Романа, поиграл бровями и шепнул:
— Не так, чтоб очень настойчиво, да?
Роман его треснул в плечо, я закрыла глаза, пытаясь успокоиться и придумать, как себя вести. Нас все уже, похоже, заочно поженили, и чем дольше мы будем это молчаливо одобрять, тем более неловкой будет становиться ситуация, мы должны прояснить этот момент как можно раньше. Но я понятия не имела, как это сделать, и подозревала, что что бы я ни сказала, меня просто поднимут на смех и решат, что я кокетничаю и вру.
Я встала. Все замолчали и посмотрели на меня, прекратив шутливую перепалку, я перехваченным голосом сказала:
— Пойду возьму себе еды, — выбралась из-за стола, с ужасом понимая, что сейчас
— Улли!
Я пошла быстрее, Роман догнал меня и тронул за локоть, наклонился ближе:
— Ты чего? Все в порядке?
— Нет, не в порядке, — я пыталась говорить тихо, но на нас все равно обернулось ползала, голос дрожал так, как будто я уже плачу, — мы должны сказать им, что это неправда.
— А если это правда?
Я замерла от шока и возмущения, даже плакать передумала, подняла на него глаза и пораженно выдохнула:
— Что? Ты издеваешься надо мной?
— Слушай… нам надо поговорить.
— Отличный план! — прошипела я, сбрасывая его руку, — нам только выяснения отношений в центре самой популярной студенческой столовки не хватало!
— Давай поговорим в другом месте, — он опять взял меня за руку, я усмехнулась и телепортировала нас в мою комнату, окинула взглядом слегка уменьшившийся бардак и тетрадь с доносами на столе, развела руками:
— Говори, вперед! — и задрала подбородок, готовясь спорить с чем угодно, что бы он ни сказал.
Он обнял меня и мягко прижал к себе.
Я поняла, что уплываю в его тепло и нежность, и спорить с ним не буду, и возмущаться не смогу. Он погладил меня по спине, мягко поцеловал в висок и шепнул на ухо:
— Не психуй. И не пори горячку. Мы уже и так наломали дров, были бы мы умнее и осторожнее с самого начала, тебе было бы намного легче здесь учиться, но мы напортачили, я напортачил, а ты вынуждена это все расхлебывать. И со слухами ты ничего не сделаешь, оборотни чуют такие вещи, и не только оборотни, тут половина города уже знает, как я к тебе отношусь. И мы можем сколько угодно говорить, что это не так — нам никто не поверит. Так что просто не давай новых поводов для сплетен, и слухи утихнут, будет легче.
— Будет… Я тебе расскажу, что будет. — Я медленно глубоко дышала, внутри все тряслось от ужаса того, что я собиралась сказать, но молчать об этом дальше я не могла. — Будет все очень быстро и просто — до моего папы дойдут слухи, и он меня заберет отсюда, тем более, что ничему новому меня здесь не научат, здесь детсадовская программа. Меня закроют дома, и я никогда уже оттуда не вырвусь, меня никто не возьмет на работу, потому что не захочет ссориться с моим папой, я окажусь в рабстве у собственной семьи, а они, напомню, вечные эльфы. Это будет вечное рабство. И я буду жить так, как жила последние двести лет — у меня нет никаких прав, нет личной собственности, нет денег, нет друзей, мое мнение никого не интересует, меня никто не любит…
— Я люблю.
Я замерла, чувствуя, как пол уплывает из-под ног, голова кружилась, я отодвинулась и посмотрела Роману в лицо, пытаясь понять, что он имел в виду. Он смотрел на меня так, как будто ничего особенного не произошло, как будто он только что сказал, какой чай предпочитает, а не самую шокирующую новость в моей долгой эльфийской жизни.
Он чуть улыбнулся и медленно пожал плечами, как будто говоря: "Ну вот так вот, да, ничего с этим не поделать", я пыталась найти слова, но он заговорил раньше: