Эльфийка. Переполох в Академии
Шрифт:
— Так говоришь, как будто я туда на каникулы еду, а не на учебу, — я оставила в покое сову, посмотрела на парня — тоже приоделся, рубашка шелковая, штаны поглажены, причесался. Не красавец по эльфийским меркам, но мне понравился, его хотелось потрогать за подбородок и скулы, пощупать брови, они у него внезапно были, а не как у эльфов, угадывались. Он поднял глаза от совенка и мы встретились взглядами, я вспыхнула и отвернулась, опять взяла себе совенка, стала гладить, подняла и понюхала — офигенно пахнет совенок, просто кайф.
Парень рассмеялся, я смутилась и вернула птицу на жердочку, повернулась к сцене — там опять аплодировали и умилялись, очередная птичка прилетела.
—
— Не хочу, они меня бесят.
— Может, ты сову призовешь? Глянь, какая клевая, — он показал мне сову, как будто я ее до этого не видела, сурово посмотрел ей в глаза и спросил: — Сова, ты клевая?
— Угу, — басом ответила сова, я так громко рассмеялась, что на меня обернулось полплощади, я тут же зажала рот рукой и с виноватым видом ссутулилась, эльфы отвернулись, я вздохнула и буркнула:
— Отпусти птицу, она слишком клевая для меня.
— Угу, — повторила сова, он фыркнул и отпустил, взял котенка с соседнего прилавка и тоже протянул мне:
— Может, кота? Кот пушистый, и лапы с пальцами, и зубы есть — все, как ты любишь.
— Он придет, — уже начиная раздражаться, прошипела я, он положил на место кота и приобнял меня за плечо:
— А может, волка?
Я подняла на него круглые глаза, он пожал плечами:
— Меня никто на вашей Грани не видел в волчьей форме, если я буду молчать, меня никак не спалят, у вас магию навьих тварей не изучают, ее нигде не изучают, она семейная. Я обернусь в лесу и выйду к тебе, пусть все офигеют. А?
— А потом что я им скажу? — у меня глаза на лоб лезли, мне бы такое даже в бреду в голову не пришло.
— А зачем им что-то говорить? Фамильяр — существо свободное, захотела — призвала, захотела — погулять отпустила. Буду иногда выводить тебя в свет, чтобы все поахали. Мы завтра уезжаем, ты торжественно погрузишься в поезд в моей шерстяной компании, и на полгода исчезнешь, а на каникулах я тебя обратно привезу, и еще раз всем продемонстрирую свою мохнатую морду. После выпуска из Академии ты вряд ли здесь осядешь, — он осмотрелся, потом посмотрел на меня как-то подозрительно серьезно, понизил голос: — Я так понял, тебе тут не особо нравится?
Я нахмурилась и опустила голову, раздираемая противоречивыми эмоциями, с одной стороны, если ко мне выйдет такой офигенный, здоровенный, лохматый волк, все в осадок выпадут, и потом всю жизнь будут говорить, что я долго не могла провести Призыв, но они-то знали, что это просто мое время еще не пришло, а когда придет, то я получу самого лучшего фамильяра, они предвидели, они всегда в меня верили. А с другой стороны — это обман, и если он вскроется, меня ждет такое общественное порицание, что то, что есть сейчас, ерундой покажется. Но мой офигенный куратор смотрел на меня своими волчьими глазами, и я уже видела, как ухожу с площади, положив руку на загривок красавчика-волка, мое голубое платье будет отлично смотреться рядом с его серо-черной шерстью, все будут в шоке, и никто больше не будет меня дразнить…
Со стороны сцены раздался медоточивый голос Асани, одной из моих псевдоподруг, которые со мной как бы дружили, хотя я знала, что на самом деле они хотели подмазаться к папе, я когда-то подслушала их разговор случайно, и все поняла. После этого я стала гулять с ними реже, а они прекрасно гуляли без меня, только меня и обсуждая — это я тоже подслушала. И лицо у меня в пятнах, и волосы у меня торчат, и ростом я мелкая, и призвать никого не могу, и магия у меня не получается, дал же Великий Создатель такую силищу такой бестолковой мне, какая печаль.
Асани была старше предыдущих выступающих, она должна
Со стороны сцены донесся сюсюкающий детский голос Асани:
— Можно, я прочитаю стих? Я написала специально для этого дня, это для меня очень важно, — и придыхание, как будто она помрет прямо там, если ей отказать. И голос папы:
— Конечно, Асани, прошу.
Пошуршала бумага, и она стала читать:
В этот очень важный день
Мне писать стихи не лень,
Потому что очень важно
Мне призвать тебя отважно.
Фамильяр мой дорогой,
Приходи ко мне любой
Я же очень жду тебя
Это важно для меня.
— Спасибо большое, — прошептала Асани, площадь вяло зааплодировала — почти все эльфы писали стихи, и умели отличать хорошие стихи от плохих, но не оказать уважения дочери Асаниного папы было неудобно.
Я посмотрела на своего куратора, который с недоумевающим видом тер затылок, потом посмотрел на меня и сделал глаза как у той совы, которая угу. Я захихикала, закрывая рот ладонью, развела руками:
— Ну бывает, среди эльфов тоже встречаются бездари.
— Но нормальные люди это скрывают, — прошептал он, я еще раз развела руками.
Асани запела, сначала своим детским шепотом, потом нормальным голосом — профукать Призыв из-за желания не выходить из образа она не хотела, она не такая дура, как хочет показать. Я знала, что я следующая, поэтому молча взяла куратора за рукав, и нога за ногу поплелась в сторону площади. Мы как раз успели подойти к тому моменту, когда к Асани на ладонь села птица, все ахнули — такие птицы редко отзывались на призыв, это повод для зависти. Золотистая с красными украшениями на грудке, хвосте, кончиках крыльев и хохолке, с черными щечками, умными глазками-бусинками, длинным хвостом. Птичка внимательно смотрела на поющую Асани, та закончила песню и поцеловала птицу, вся площадь слюнями изошла от умиления, зааплодировала. Папа стал ее поздравлять, даже погладил по руке, меня он никогда не гладил.