Эльфийские Уши 2
Шрифт:
“Это будет ужасно!” — размышлял Годвин — “Раз в месяц Авилина начнет с упоением трахаться с эльфийским мужчиной, а потом, на протяжении остального времени, пользоваться мной, как плохой альтернативой. Это буквально худший кошмар, который я только мог вообразить со дня попадения в деревню!”
У юноши свербело поговорить с любимой, обсудить её эмоции, понять, какое будущее она желает. Но грозный вид эльфийки всякий раз отбивал желание и намекал, что в следующий раз кулаком могут влепить уже ему. И хотя, он не особо переживал из-за боли и синяков, хотелось не будоражить девушку новыми потрясениями и дать ей поскорей прийти в себя.
Хватало того, что вокруг стояла
За рассуждениями о чужом горе, Годвин малость позабыл о собственных бедах. В итоге, он решил не утруждать себя мрачными домыслами, а взяться за ум и более не совершать глупых поступков, по типу недавней измены. Все-таки Авилина оставалась с ним. А значит есть шанс обернуть ситуацию вспять и вернуть расположение хозяйки. Надобно только перестать переоценивать свои возможности и начать ценить то, что имеется.
“Пускай даже воспользуется новым обязательством мужчин.” — смирился юноша — “Она ведь тоже, рано или поздно, захочет разнообразия, как и я. Если уже не захотела... А мне, в свою очередь, потребуется стать для неё лучшим, среди любовников. Таким, к которому она будет обращаться с удовольствием и которого будет предпочитать остальным.”
Дакара несколько раз проговаривала аргументы в пользу своего решения. То, что оставлять всё, как есть, нельзя, ведь измены всё равно происходят и порождают ненависть, зависть и конфликты. И что лучше будет, если их община перестанет заниматься самотерзаниями и даст волю природному влечению. А уж потом, в более благоприятные времена, вернётся к традиционному укладу. Главным её рычагом были слова о детях, ради которых требуется сейчас поднапрячься, чтобы потом они не страдали, как их родители. Хотите чтобы ваша дочь без труда нашла хорошего мужа? Выравнивайте популяцию!
И большинство были за. Потому с взявшимися возражать особо не церемонились. Могущественная чародейка с легкостью потушила самых горячих, а дальше их вернули мужьям, связанными по рукам и ногам. Мудрые матери позади, лишь недовольно ухали и крутили головами, глядя на взбалмошную молодёжь. Стоит полезть и им тут же припомнят, что в их времена таких проблем с мужчинами не было. Так что не нужно причитать, ведь это не их юность и не их право на первый опыт и первую любовь.
В конце концов, Дакара условилась, что сама распределит девушек между мужчинами и в другой день, сообщит эльфам порядок проведения “поддержки”. Эльфийки же могут спокойно расходиться по домам и ждать своего момента счастья.
Многие покидали Общинный Дом в приподнятом настроении. Девчонки с огоньком в глазах и румянцем на щеках обсуждали нововведение. Фелисия, в свою очередь, сидела всё время понуро. Убедившись что Авилина отвлеклась, она быстро бросила на Годвина грустный взгляд. Похоже соседка не врала о своей симпатии и хотела испытать сладость любви именно с ним. Юноше стало жаль бедняжку.
“Ну почему я не могу доставить
Парень представил, как он лежит на большой кровати, зажатый меж Авилиной и Фелисией. Красавицы целуют его и ласкают руками, а Годвин дарит им в ответ каплю внимания и отвлекается на каждую по очереди. Беатриса возвращается из похода с котомками полными еды и они вместе садятся за дружный ужин, на котором весело общаются и смеются. Потом юноша берётся ублажать прибывшую эльфийку, пока остальные две помогают доводить её до оргазма. Или наоборот, все трое милашек присасываются к телу ртами в разных местах и устраивают ему акт непомерной похоти. Навесной домик наполняют натужные стоны трёх пошлых голосов. Парень выпускает семя на оголенные тела, и каждая пытается урвать по больше. Перед сном он использует их вместо одеяла и подушек, засыпая окутанный девичьей нежностью.
От таких фантазий у него затвердело в штанах, а в голове расползлось приятное чувство блаженства. Вот только реальность разительно отличалась.
Хозяйка встала со скамьи, сделала пару шагов к выходу, после чего обернулась на Годвина и поглядела сердитыми глазами. Её ладонь все еще держалась за рукоять меча, рассылая угрозу всем, кто это заметит. Юноша поспешил занять место рядом. Когда он остановился подле эльфийки, некоторое время она неподвижно стояла и сверлила его взглядом. Парень раболепно опустил голову. В его сознании застыла картина гневного личика любимой. Даже таким, оно выглядело прекрасным и манило к себе ладони, губы и еще кое-что...
Теперь, когда он утратил то что имел, Годвин смог по новой оценить красоту Авилины. Её большие голубые глаза, подчеркнутые полосочками румянца на нежных щеках. Её безупречные, симметричные брови, такие же светлые, как длинные и шелковистые волосы. Её чудный, ровный носик и пухлые губки, за которые хотелось укусить. Нынче всё это казалось запретным, недоступным, и от того, вдвойне притягательным.
Ещё сегодня с утра, юноша мог взяться за мягкую копну золотистых волос, потянуть за них к любой части тела, и эльфийка, без лишних разговоров, прильнула бы к коже устами. Теперь он корил себя, за то, что по его вине подобная возможность пропала. Вернее сказать, он начинал себя ненавидеть и призирать, ведь прошляпить такую девушку, как Авилина, мог только величайший в мире дурак.
Немного постояв в гнетущей обстановке, Авилина вдруг развернулась к парню спиной и, вновь пошагала на выход.
“Что это было?” — мысленно удивился он — “Она показывает свое превосходство?”
Годвин потопал следом, оглядываясь по сторонам и ловя встречные взгляды других эльфиек. В отличии от момента перед собранием, интерес в их глазах поугас, а вместо него появилась озадаченность. То ли страх перед Авилиной стал тому виной, то ли то, что в чужаке пропала надобность, как в мужчине.
Молча парочка проследовала на улицу. Снаружи они прошлись по полянке, в такой же вязкой недомолвленности. Девушка замерла у канатной лестницы к дому и заговорила не оборачиваясь:
— Тебя учили выражать уважение?
— Что? — не сразу понял вопроса юноша.
Тогда эльфйика резко дернулась и влепила ему болючий подзатыльник.
— Я спрашиваю, тебя учили уважению в твоей сраной гвардии?! — заорала она.
Парень не стал поднимать голову, которую прикрыл ладонями, а сразу упал на одно колено и низко поклонился. Это напомнило ему первый год обучения в королевских казармах, когда в целях муштры их нещадно били палками и кулаками. По сравнению с теми временами, удар Авилины ощущался, почти ласковым поглаживанием.