Эльфийский пленник
Шрифт:
Охранники бросили тело пленника на пол и тоже вышли, брезгливо сплевывая и отряхивая руки.
– Какая дочка у тебя, Талмэй! Признаться, я даже свою молодость вспомнил, вот жаль, что у нее нет магии, а то… – говорил Родерик, когда они с отцом выходили.
– Да, вождь, ей не повезло. Несчастная, что с нее взять. Видишь, эльф, если выживет, будет как собачка ее защищать.
– Да-да… – Голоса слышались все тише, и вот я уже осталась одна возле тела эльфа.
Когда все ушли, я отшвырнула плеть и, больше не сдерживая слез, кинулась к пленнику. Увы, он был без сознания. Я готова была вылечить его, остановить кровь, но совсем
Как же ему помочь? Лекаря звать запрещено. Нужно принести все наши лекарства, но сначала положить его на нормальную кровать.
Я смотрела на полумертвого эльфа, и ладонь непроизвольно потянулась к его голове. Впервые решила дотронуться до несломленного боевого эльфа. Грязные, спутанные волосы внезапно оказались мягкими и шелковистыми на ощупь. Кожа вблизи даже под синяками и ссадинами, казалось, светилась. Для темного эльфа у него была слишком светлая кожа и эти удивительные ярко-синие глаза. Жаль, что сейчас они закрыты. Я вспомнила, как он произнес: «Теперь я знаю цену твоей благодарности… Лисса…» – и мне стало еще хуже. Чувство вины затопило душу. Вот как ему объяснить, что это все для его же блага? А так он будет думать, что я ничем не лучше других людей.
Вернулся отец. Вздрогнув, я отдернула руку.
– Как ты? – с печалью в голосе спросил он.
– Никогда не била рабов, – произнесла с горечью.
– Кажется, я вырастил тебя слишком мягкосердечной. Но ты хорошо сыграла свою роль, вождь в восторге. Даже чересчур.
Я подняла голову.
– Надо бы перенести его в комнату, застелить кровать и…
– Нет, эльф будет жить в подвале.
– Но отец!
– Мы можем принести кровать сюда, – твердо ответил отец. – Он все же враг, и хорошую комнату ему непозволительно предоставлять.
– Тогда я вообще удивлена, что ты согласился, – ответила с сарказмом.
Он задумался, затем сделал пару движений руками, и по телу эльфа побежали струйки воды, омывая тело.
– Ты была права, его бы убили в ближайшие сутки, – через паузу ответил отец.
– Как бы они это объяснили нашему народу?
– Нашли бы причину. Выйди и позови Вилиса, остальным слугам ни слова.
– Я хочу остаться.
– Выйди! А Вилис поможет мне вымыть и переодеть эльфа.
Я бросила взгляд на почти обнаженного пленника. Отец прав, его нужно помыть и снять эти тряпки. Вспомнила, как Анчар в тюрьме говорил Алмосу про различия между эльфийскими мужчинами и людьми. Внезапно смутившись, встала и направилась к выходу, но обернулась в дверях.
– Он ведь выживет, да?
– Будем надеяться, – пожал плечами отец.
Прошло два дня. Эльф так и не приходил в себя. Его все еще держали в подвале, но хотя бы притащили кровать и переложили на чистую постель. Так как лекаря было запрещено вызывать, раны долго заживали. Мы остановили кровь с помощью местных трав, синяки стали желтеть, и потихоньку ссадины подсыхали. Но вот в сознание Анчар так и не приходил. Я не знала, что делать. Возможно, наоборот, хорошо, что он без чувств и не терпит эти муки?
Но иногда он все же стонал и даже что-то говорил. Но то ли я не понимала слов, то ли это было какое-то имя.
– Нэри… – иногда чудилось мне в его шепоте. Может, это женское имя?
Вздохнув, я в очередной
Хорошо, что можно было хоть немного отвлечься на наказание. Смешно получается. Я даже рада была тем поручениям, которые дал мне отец, чтобы искупить вину за непослушание. Кругом виноватая.
Да, я по велению отца носила воду нашим соседям. Наполняла ведра из колодца, вешала их на коромысло и вперед. Иногда по пятнадцать или даже двадцать раз на дню. Слугам было запрещено меня заменять, но Вилис все равно сопровождал, то открывая двери, то помогая удобнее переложить коромысло. В свободные минутки я бегала в подвал посмотреть, пришел ли эльф в себя.
– Не вздумай подходить к нему без скрывающего артефакта, – предупредил меня как-то отец. – Эльф может почуять твою магию.
– Но ведь он не знает, что это я его спасла. Да и знание о моей магии ему ни к чему, – пожала я плечами.
– Он может разболтать, может шантажировать, если поймет, что мы это скрываем, – пояснил мне отец. – А то, что именно ты его спасла, тоже не стоит раскрывать. Пусть думает и делает свои выводы.
– Какие?
– Возможно, он уверен, что его спасли свои же. Если это так, то эльфы могут быть где-то возле поселения.
Я испуганно расширила глаза.
– Да, Эмелисса! Они в первую очередь враги! И если захотят спасти своего соплеменника, мы станем мишенью.
Я нервно вздохнула. Отец подозревал всех и вся, но его слова заставили призадуматься. Действительно, что о своем спасении подумал сам Анчар? Вдруг он и вправду ждет нападения своих соплеменников на наше поселение? Или воспринял все как изощренные пытки, когда осужденного поочередно то спасают, то опять доводят почти до смерти? Надо бы выяснить.
Улучив момент, я пришла в подвал. Вилис, приглядывающий за ним, вышел, и я осталась наедине с пленником. Взглянула на лежащего без сознания эльфа. На нем были светлые холщовые штаны и рубаха, распахнутая на груди из-за того, что он метался во сне. Сегодня эльф уже не стонал, а будто бы даже спал. Во сне его лицо разгладилось, и я в который раз опять восхитилась красотой этого мужчины. Эльфы – удивительные создания: гордые, непокорные, а Анчар особенно.
Сейчас он был похож на самого прекрасного духа. «Духа смерти», – мрачно подумала я. Истории об убийственной магии Анчара, рассказанные отцом, я не забывала. Глядя на спящего мужчину, даже не верилось, что он способен убивать, даже не притрагиваясь. Если бы не блокировка, он вряд ли позволил нам избить его. Вспоминая тот день, когда мне пришлось ударить эльфа, я опять почувствовала вину. На его груди до сих пор красовались полосы от плети. И я четко видела, которая из них оставлена мной. Края этой раны уже затянулись, но наверняка болели. А что он почувствовал, когда в синих глазах вспыхнула не злость, а разочарование?
Всхлипнув, я протянула руку и вдруг заметила движение. В ужасе подняла глаза и встретилась с синими глазами Анчара. Оказывается, он пришел в сознание и теперь смотрел на меня. Боясь пошевелиться, замерла, не знала, могу дотронуться до него или лучше убрать руку.
Анчар перевел взгляд на нее и прохрипел:
– Если дотронешься, убью!
– Я уже трогала тебя, когда наносила мазь, – прошептала, не веря в свою смелость. Или глупость.
– Бьешь, чтобы лечить? – прохрипел пленник едва зажившими губами и добавил: – Только попробуй дотронуться.