Эльфийский тесак

Райвизхем Ал

– Иногда он напоминает мне здравур, - объяснил опытный следопыт всем.

Поминки по несчастным, а особенно по Пертольду продолжались без малого дня три, пока не кончился самогон. К тому же, на исходе второго дня хоббит умудрился порвать баян.

После долгого и продолжительного похмелья спецотряд продолжил свой молниеносный бросок к Мории. Они продвигались вперед, не обращая внимание на окружающую природу. Отринув страхи, горесть по павшим товарищам и сомнения по поводу необходимости двойной очистки брюквенного денатурата, гномы и охотники сплотились

в единый боевой кулак, готовый ради половинки литра здравура схватиться хоть с самим Сауроном, будь он жив. Лишь хоббит, почему-то чувствовал себя лучше всех, вызывая справедливую зависть и ненависть. Его продубленный пищевод и готовность заедать чем угодно, даже подметкой с одного из сапог Сдруна, которые тот неосторожно оставил на ночь близ костра, позволяли ему чувствовать себя как огурчик в банке с помидорками.

– Маленькая зараза, - загремел было Рогволд, но тут же поморщился от возникшей в голове отдачи.
– Небось, заныкал пару другую глотков от всех! Ну погоди, дай только до Мории добраться, там пойдешь в первых рядах.

– И баян казенный порвал, - наябедничал вечно недовольный Сдрун.
– Где ж это видано, как же играть-то надо, - продолжал он.
– Да ты знаешь, что бывает с солдатом на войне, если он испортит походной музыкальный инструмент.

– Так точно, знаю, - отозвался Фолко.
– Если кто-то испортил инструмент, он незамедлительно получает на складе новый.

– Тьфу, - только и осталось сказать Сдруну.

– Да, с баяном действительно нехорошо получилось, - согласился со Сдруном Рогволд.
– Последний раз баян порвали лет триста назад, на похоронах тещи Великого Короля.
– Но тогда это ж были герои! Сам Король наяривал траурные мелодии так, что мило ж было слушать! Эх!
– махнул рукой Рогволд и скомандовал привал на открытом со всех сторон месте.

Фолко с виноватым видом поплелся в ближайшие кустики, располагавшиеся в леске у горизонта. Охая за ним поплелся и Торин, ему приказали заготовить хворост.

Фолко обиженно сопел, вспоминая незаслуженные оскорбления со стороны Сдруна. Его рука то и дело тянулась к колчану со стрелами, но он понимал, что так поступать нельзя, тем более что эльфийские стрелы были только у него. Усевшись в лопухах, хоббит мечтательно сопел и кряхтел, представляя, как Сдрун падет у Мории в бою. Он так замечтался, что даже не понял что произошло. Когда прямо у него за спиной кто-то раздвинул ветви и присвистнул, увидев вызывающе уставившуюся задницу хоббита.

– Вот это да!
– воскликнул кто-то и кровь хоббита заледенела в жилах.
– Волосатая, розовая. Что ж это за поросенок такой?

Фолко медленно, очень медленно повернул голову и увидел давешнего детину в спортивной форме с огромной золотой цепью на шее и горбуна Санделло, облаченного в кожаную куртку с клепками.

– Ба, да это же смелый половинчик, - воскликнул Олмер.
– А я думал что его в трактире зашибли!
– оскалился золотоискатель.

– Я думаю, многоуважаемый хоббит, тебе лучше всего медленно поднять и застегнуть штаны, но только так,

чтобы я видел твои руки, - подсказал ему проклятый горбун, приставив свой клинок к шее хоббита.

– Да, тебе повезло, что с нами нет наших друзей хочугов, - усмехнулся тот, кого старый Теофраст называл Олмером, и кого рекомендовал убить Пелагаст.
– Уж хочуги - то, свое название оправдывают, - он весело улыбнулся хоббиту, показав ровные желтые зубы.
– Да, Санделло, убери клинок, это лишнее, можешь испачкаться, - распорядился он.

– Повинуюсь, - выдохнул горбун, убирая клинок от шеи Фолко. Подтереться не забудь, - загоготал он, довольный своей шуточке.

– Хоббиты не подтираются, - огрызнулся Фолко, натягивая штаны.

– Не подумай чего плохого, смелый хоббит, - начал речь Олмер, звеня огромной золотой цепью на своей шее.
– Но я давно хотел поговорить.

– Фолко, друган, где ты, - заросли вновь раздвинулись и показалась упитанная морда Торина с нечесаной бородой.
– Увидав неизвестных, гном словно взбесился.

– И эх!
– в его руках блеснул топор.

Навстречу ему устремился клинок горбуна.

– Прекратите, - повелительно сказал Олмер и, для профилактики, наставил на каждого из драчунов по парабеллуму.
– Предупреждаю, - заявил он.
– Я одинаково хорошо стреляю с обеих рук.

Гном и горбун медленно опустили клинки. Никому из них не улыбалась перспектива получить в спину свинцовый заряд в самый разгар схватки.

– А теперь, помиритесь, - приказал Олмер.
– Для пущей важности, пусть сначала гном вылижет сапоги у Санделло. А потом Санделло вылижет сапоги у гнома, он недвусмысленно взвел курки.

– Ну, - нетерпеливо бросил он. И тут решился вмешаться Фолко.

– Послушай, Олмер, как тебя там, нельзя так унижать людей, или даже гномов.
– Надо читать Карнеги. Надо разрешать конфликты более тонко, - дар красноречия проснулся в хоббите.

– Что ты предлагаешь?
– осведомился он.

– Ну пусть оба в знак примирения, вылижут мне сапоги, это будет не так обидно и унизительно, - предложил хоббит.

– Ты прав черт возьми, - вскричал Олмер.
– А я думал в тебя только еда помещается, а у тебя еще и мозги есть!

С ним явно не были согласны Торин и Санделло, с ненавистью глядевшие на хоббита. Но делать было нечего, Олмер, судя по всему, был настроен более чем серьезно.

– Ну а теперь, - начал хоббит, любуясь на свои блестящие на солнце сапоги, - Я думаю, что они могут вылизать еще и...

– Нет, - твердо сказал Олмер.
– Не будем перебарщивать.

Торин и Санделло с благодарностью посмотрели на золотоискателя. Его слова возвысили Олмера в глазах драчунов на недосягаемую высоту. Зато рейтинг хоббита опустился явно ниже критической точки.

– А теперь, в знак примирения, обменяемся подарками, - продолжал Олмер, - Торин, прими от нас с Санделло этот посох, - заявил он, подбирая с земли первую попавшуюся кривую палку.

– А что я с нею делать буду?
– удивился гном.