Эльфы. Во власти тьмы
Шрифт:
Лица всех восьмерых ТайГетен обратились к ней.
— Ты хочешь оставить командный пункт? — спросила Меррат. — А как же Олмаат и целители?
— После того как разберемся с храмом, я хочу, чтобы мы насовсем покинули город. А Олмаат останется в безопасности. В театр они войти не рискнут — боятся того, что здесь произошло. Тай, мы выступаем.
Катиетт возглавила небольшой отряд. Подойдя к углу крыши, она перелезла через край и спустилась на арку над дверями быстрее, чем многие успели бы сойти вниз по лестнице. Метнув быстрый взгляд в сторону приближающихся факелов, она одним прыжком преодолела оставшиеся двадцать футов, бесшумно приземлилась
Оказавшись на уровне улицы, Катиетт почувствовала себя слепой. С ней было восемь воинов, и еще три звена патрулировали город на случай новых беспорядков. За ее левым плечом возникла молодая ТайГетен.
— Я знаю, как быстрее всего добраться до площади, — сказала она. — Мы сможем разминуться с толпой и проскользнуть между храмами Шорта и Гиал, а потом подняться по лестнице мимо западных нижних садов.
— Спасибо, Фалин. Веди нас. Меррат, Граф, я хочу, чтобы вы отыскали остальные тройки и как можно быстрее привели их на площадь перед храмом.
— Считай, что это уже сделано.
Тройка Катиетт распалась, воины тенью скользнули влево и вправо, растворившись в ночи. Она же двинулась вслед за Фалин, которая со всех ног припустила по узкой аллее, которая вела на юго-восток между домами и стенами Садов Аппоса. Здесь она почувствовала себя увереннее. Сюда не доносился шум толпы, а высокие стены обступили их со всех сторон, словно благословение Сефу.
Аллея вывела их на тихую улочку, мощенную булыжником. По обеим ее сторонам тянулись небольшие лавки и магазинчики вперемежку с невысокими домами с куполообразными крышами. Кое-где виднелись огоньки, но большинство зданий было погружено в темноту. Простые эльфы затаились за запертыми дверьми, напуганные и встревоженные тем, что происходило в их городе и с их устоявшимся и привычным укладом жизни.
Именно на таких вот улочках Катиетт сильнее всего охватывал гнев на то, что творилось в городе. Мужчины и женщины, молодые и старые, родители и дети. За запертыми дверями и закрытыми ставнями окнами притаились представители всех кланов. А ведь всего несколько часов назад они жили своей обычной жизнью, согреваемые осознанием того, что Инисс благословляет каждый их шаг, а гармония остается с ними, вечная и нерушимая. Беззвучный и невидимый покров безопасности и спокойствия оберегал всех.
А потом произошли осуждение и низвержение, и те, кто решил, что настал подходящий момент вернуть эльфов в тот мир, что существовал до начала Войн Крови, захватили власть в городе. Те, кто организовал убийство Джаринна и Лориуса, приняли все меры к тому, чтобы пролилась кровь каждого клана.
Катиетт понятия не имела, существует ли выход для тех, мимо кого она сейчас проходила вместе со своими братьями и сестрами. Она не знала, переживет ли гармония бойню, и никак не могла взять в толк, для чего вдруг эльфам понадобилось разрушать ее. Слишком хорошо она помнила зверства и ужасы Войн Крови. Именно этим и объяснялось то, что сейчас на душе у нее было неспокойно. Она до сих пор чувствовала давние слезы горя на своих щеках.
На улицу откуда-то слева выбежал воин ТайГетен и бросился вперед, но тут же притормозил, заметив их.
— Да благословит нас Инисс, мы еще можем успеть, — выдохнул он.
— Пакиир. Давай с нами, — приказала Катиетт. — Рассказывай.
— Они приближаются со всех сторон. На храмовой площади уже яблоку негде упасть. Аль-Аринаар пытаются сдержать толпу, но их слишком
Катиетт похолодела.
— Нет, — прошептала она, — только не это. Тай, бежим. Поднажмем изо всех сил.
В небе над храмовой площадью встало зарево от множества факелов. Катиетт бежала рядом с Фалин. Чем ближе они были к площади, тем сильнее душу Катиетт поглощал мрак. Она уже слышала рев толпы и буквально кожей ощущала ее намерение. На площади началось скандирование. Зазвучали строчки на древнем языке.
Chilmatta nun kerene. Бессмертные умирают с криком боли.
Она выругалась и наддала еще, вырвавшись вперед и обогнав Фалин. До площади оставалось еще около двухсот ярдов, а она уже слышала шум схватки. Лязг оружия. Крики боли, заглушавшие рев толпы. Агрессия и злоба нарастали. Пролилась кровь. Эльфы умирали.
— На крышу храма Шорта, — скомандовала она, оглядываясь на бегу. — Сначала надо разобраться, что там происходит.
Пакиир все-таки ошибся. Они не успевали. До слуха Катиетт донесся торжествующий рев, который мог означать только одно — линия обороны прорвана. Сразу же за ним в воздухе раздался протяжный свист, и запахло горящим маслом. Рев стал громче.
Катиетт обежала задний фронтон храма Шорта и промчалась по нижнему саду под крики толпы, звучащие вокруг, над нею и впереди. Вслед за ней ТайГетен вскарабкались вверх по стене храма, по толстым лианам, что росли здесь. Подтянувшись на руках, Катиетт перевалилась через край крыши и взглянула вниз, где совершалось массовое убийство.
Бунтовщики окружили храм Инисса. Двери и оконные проемы были забаррикадированы тяжелыми ящиками и перевернутыми повозками. Масло ручьем текло по стенам, в здание полетели сотни пылающих факелов. Храм вспыхнул с такой яростной готовностью, что это удивило даже самих мятежников. Катиетт видела, что те, кто оказался заперт внутри, пытаются вырваться наружу, но возведенные баррикады оказались чудовищно надежными. Они трещали и раскачивались, но держались.
В ловушку попали сотни прихожан, наивно полагавших себя в храме в безопасности. Но снаружи их осаждали тысячи. Тысячи.
— Мы должны спуститься вниз, — сказала она. — И открыть двери.
— Нас сомнут, — заметил Пакиир. — Ты только посмотри на них. Взгляни на их лица.
Уродливые, искаженные ненавистью. Некоторые из них были запрокинуты и смотрели на ТайГетен. В них тыкали пальцами, тогда как десятки мятежников подбрасывали горшки с маслом в огонь, который уже добрался до крыши. От невыносимого жара краска пузырилась и вспыхивала. Изнутри храма доносились пронзительные крики. Площадь была битком забита эльфами, численный перевес которых позволял им чувствовать себя в безопасности, и они насмехались над ТайГетен, криками выражая свою ненависть к членам клана Инисса.
Внизу, на самом краю паперти, еще сражалась горстка гвардейцев Аль-Аринаар, пытаясь оттеснить бунтовщиков. Трое вырвались из толпы и бросились к завалам у главных дверей в попытке их разобрать. В погоню за ними устремились не меньше сорока эльфов. Катиетт увидела, как в воздухе замелькали кулаки и блеснули лезвия ножей.
Десятки рук подняли над толпой окровавленное тело гвардейца Аль-Аринаар и швырнули его в огонь. За ним последовало второе, но этот воин еще сопротивлялся. Катиетт зарычала. Она увидела Пелин. Архонт сражалась отчаянно. Мятежники сбили ее с ног, нанося удары кулаками, раздирая кожу ногтями.