Эликсир бессмертия
Шрифт:
Францев не ожидал такого предложения. И то ли от замешательства, то ли от волнения внезапно закашлялся. Горло схватило, приступ не проходил. Вересовский тут же стал лихорадочно нажимать на большую серебристую кнопку, от чего весь кабинет и, наверное, вся приёмная заполнились густым, настойчивым звонком.
– Сейчас, сейчас, вам чего? Водички, молока? Лучше молока, тёплого, – засуетился Вересовский. – Ну где же они?! Что за люди! – Он стремительно вскочил, словно сам собирался выскочить в коридор, чтобы принести молока. В этот момент в дверях появился молодой секретарь, из-за спины которого выглядывал внушительного вида охранник и робеющий официант.
– Ну что так долго? –
На предложение Бориса Вересовского Францев согласился.
Книга 2. Бегство
Глава 10. Хищник
Джеймс О'Донован мрачно сидел за широким дубовым столом на верхнем этаже неприметного кирпичного особняка, спрятавшегося в одной из тихих улочек в районе Бэлсайз-Парк.
О'Донован возглавлял одно из самых секретных подразделений в системе британских спецслужб – спецотдел по борьбе с террористами из Ирландской республиканской армии, которые в 80-е годы представляли угрозу не только для высокопоставленных руководителей страны, но даже для членов королевской семьи.
О'Донован был назначен на эту должность вскоре после того, как в 1984 году помог предотвратить взрыв, целью которого были Чарльз и Диана – принц и принцесса Уэльские. До этого он, как выражаются британцы, «носил две шляпы»: был видным боевиком ИРА и одновременно работал на МИ5 – британскую службу безопасности. Свои услуги О'Донован предложил ей сам. К середине 80-х он, когда-то убеждённый сторонник террора до полной победы, то есть до полного освобождения Северной Ирландии от британской короны, разочаровался и в этой борьбе, и в своих соратниках. Череда организованных ими убийств, жажда всё новой и новой крови казались ему бессмысленной, а главное – ненужной жестокостью. Насилие, как он смог убедиться, отнюдь не приближало поставленную задачу, а всё больше превращалось в самоцель. А это было опасно.
Несколько лет О'Донован был главным шпионом и информатором британских спецслужб внутри военного крыла ИРА, где он пользовался большим авторитетом. Однако сгубила его переданная британцам информация о грузе оружия для боевиков, находившегося на борту рыболовецкого траулера «Валхала». Об этом знали лишь несколько человек в руководстве организации. И, когда траулер был арестован ирландской службой безопасности, все подозрения пали на О'Донована. Такое с ним случилось впервые. Но этого было достаточно для провала.
Вскоре О'Донован бесследно исчез. Его кураторы из МИ5 запустили информацию, что он якобы был убит в ходе перестрелки. Это было сделано с целью сбить с толку его бывших друзей-террористов. Насколько это удалось – судить было сложно. Но с этого момента он стал опасаться за свою жизнь.
Вскоре из состояния «чужой среди своих» он перешёл в другое – «свой среди чужих». Дело в том, что, хотя Джеймс О'Донован и получил важное назначение, до конца ему новые британские коллеги доверять так и не стали. «Предал один раз – может предать и в другой!» – такова была их логика. Однако они признавали, что лучше его с поставленной задачей не справился бы никто. Спецотдел О'Донована занимался тайными операциями против боевиков ИРА, вплоть до их физического устранения без суда и следствия. Он подчинялся лично премьер-министру страны и его советнику по безопасности.
Он не мечтал о такой работе. Выполнял её без удовольствия, но выбора не было. Откажись он – и враз очутился бы один на улицах дождливого Лондона. Бывший боевик ИРА. Бывший информатор МИ5. Ему бы пришлось
– Они хотят моей смерти, – сказал он тогда своей дочери. – Это их работа. Моя работа – остаться в живых.
О'Донован хорошо знал судьбу боевиков, ставших информаторами британских спецслужб. Шона Реймонда, заподозренного в предательстве, нашли задушенным в его квартире в пригороде Лондона. Томас Коннолли, долго скрывавшийся на Ближнем Востоке и в США, был застрелен около своего коттеджа в Южной Ирландии. Окажись О'Донован один на один с бывшими соратниками, его судьба была бы предрешена.
Даже здесь, во главе тайного отдела, он вёл жизнь затворника, постоянно скрывающегося от возможной угрозы. Он пересадил себе волосы, из лысеющего блондина стал шатеном, отрастил бороду, но всё равно боялся быть узнанным. Он не ходил в театры, на скачки и в рестораны – избегал публичных появлений. Посещал лишь закрытый клуб, в котором собирались в основном высокопоставленные офицеры спецслужб и дипломаты. Отпуска старался проводить подальше от Европы – на островах в Индийском океане. Своей единственной дочери он настоятельно посоветовал покинуть Англию.
Такая жизнь неминуемо вела к крупным стрессам. Периодически О'Донован впадал в депрессию, которую с трудом скрывал от руководства и подчинённых.
Иногда он срывался. В этих случаях он уезжал – якобы по заданию. На деле же отправлялся на южное побережье Франции, где в небольших спокойных гостиницах никто не мешал ему напиться и провести несколько дней, глядя на успокаивавшее его море.
Там, на юге Франции, он позволял себе всё, в том числе предаться своему любимому пороку – игре в рулетку. «Моя жизнь всё равно как рулетка, – говорил он себе, – так чего уж там…» Всякий раз, несмотря на некоторый риск, он шёл в казино в Монте-Карло. Сам себя он убеждал, что риск приемлем: вероятность встретить в шикарном казино бывших соратников по борьбе была близка к нулю. Уж больно неожиданное место. К тому же в бабочке и фраке он был скорее похож на скучающего скандинава, какого-нибудь датского судовладельца, приехавшего в Монако, чтобы оставить там часть заработанных капиталов. Это чувство относительной безопасности его и подвело.
Как-то раз, когда он приехал в Монако особенно взвинченным и напряжённым, быстрое расслабление, несколько бокалов виски, светская атмосфера казино и заинтересованно смотревшая на него сорокалетняя блондинка с изумрудами в ушах, сидевшая напротив за рулеточным столом, – всё это сыграло с ним злую шутку. Он отпустил себя, утратил контроль и проигрался в пух и прах. На следующий день он вернулся, чтобы отыграться, и проигрался снова. Дело приняло опасный оборот.
Служба О'Донована имела одну особенность: деньги на операции он получал непосредственно из офиса премьер-министра. И это были наличные деньги. Только в случае необходимости отчитывался он за них, и только перед советником премьера.
Он взял для себя за правило никогда не залезать в эти средства. Даже в долг. Даже ненадолго. Он считал это своим кодексом чести. Но те две ночи в Монако перечеркнули кодекс. Когда он вернулся в Лондон, в бюджете его спецотдела зияла огромная дыра.
Из мрачного оцепенения О'Донована вывел его помощник. Он сообщил неожиданную новость: на севере Лондона, за заброшенной фабрикой, игравшие на берегу небольшого карьера мальчишки разглядели в воде крышу затопленного автомобиля. Когда его вытащила местная полиция, в нём обнаружили два трупа. Тогда за дело взялся Скотленд-Ярд.